Археологические раскопки в Эреду, продолжающиеся по сей день, полностью подтвердили догадку ученых о том, что этот город является одним из самых древних поселений в южной части долины Двуречья, что именно здесь появились первые шумеры, здесь было их первое царство и отсюда они двинулись дальше, на север и восток, на завоевание всей долины Тигра и Евфрата.
ЭТИ СОКРОВИЩА ПРИТЯГИВАЛИ СЛОВНО МАГНИТ
Читатель, несомненно, обратил внимание на то, что между учеными, искавшими следы месопотамской, а следовательно, и шумерской культуры, и даже между государствами, которые эти ученые представляли, в середине XIX в. разгорелось соперничество за обладание как можно более обширной, богатой и уникальной коллекцией месопотамских древностей. Это стало делом чести для музеев столиц крупных государств. Правительства и государственные музеи, проводившие научные исследования, охотно субсидировали археологические экспедиции. За сокровищами устремились дипломаты, военные и служащие компаний; им удавалось собрать некоторое число исторических памятников и документов. Однако этот ажиотаж принес немалый вред науке, потому что участники экспедиций были заняты главным образом поисками таких предметов, которые могли произвести впечатление на публику. Характер ведения поисков в тот период, варварское обращение с бесценным археологическим материалом, слабость археологии как науки, отсутствие специалистов и разработанной методики исследований – всем этим можно объяснить то множество пробелов, которое существует в наших знаниях о шумерах.
К середине XIX в. в Лувре уже содержится множество памятников вавилонской и ассирийской культуры, привезенных в основном Ботта. Французские исследователи кружат по Месопотамии. Где только они не ведут поиски! Лишь в местах шумерских поселений они появляются довольно редко. Посетители музеев хотят видеть новые экспонаты; правительства из соображений престижа – ведь это стало чуть ли не вопросом национальной чести! – охотно ассигнуют деньги; ученые, занимающиеся проблемами языка, истории и культуры, с нетерпением ждут новых текстов.
В 1872 г. французским вице-консулом в Басре был назначен страстный поклонник древности, археолог-любитель Эрнест де Сарзек. Основываясь на данных Опперта, который в 1851 – 1855 гг. прошел из конца в конец всю Месопотамию и ознакомился с районами, где велись археологические раскопки, де Сарзек в качестве объекта для поисков выбирает холмы Телло, надеясь найти там нечто «необычайно интересное». От своего приятеля купца Асфара вице-консул немало слышал о статуях и кирпичах с надписями, которые местные жители находили в этих холмах. И все же, отправляясь в марте 1877 г. в сопровождении архитектора де Севеланжа в пустынные, никем по-настоящему не обследованные места, де Сарзек не был уверен – он сам это подчеркивает – в правильности своего выбора. Однако счастье сопутствовало ему. Заручившись поддержкой местного шейха, де Сарзек начинает копать и сразу же убеждается в том, что эти холмы действительно «подлинные сокровищницы древности». Удачи следуют одна за другой: город, где велись раскопочные работы, с упадком государства шумеров утратил свое значение, и в последующие эпохи здесь редко селились люди, поэтому уже под верхними слоями песка начинают попадаться старинные кирпичи с надписями, обломки сосудов, глиняные конусы, сплошь покрытые клинообразными письменами. А у подножия одного из холмов лежал фрагмент большой статуи, на плечах которой красовались искусно выполненные классические по форме клинописные знаки. Эта находка и решила вопрос о месте поисков. Земля щедро раскрывает перед исследователями свои тайны, раскопки дают богатейший материал, но из-за жары и отсутствия воды в середине июня приходится прервать работы. Новый раскопочный сезон де Сарзек открывает в феврале. За четыре месяца ему удается закончить раскопки дворца, обследовать фундамент платформы и изучить план города.
