Но Маринка быстро поняла, что наезжать на русичку не в ее интересах, она на Настеньке отыграется.
— Эльвира Сергеевна! Я вас прошу, позанимайтесь с Настей дополнительно, за отдельную плату.
Лицо руссички осветилось радостью.
— Прямо не знаю, что и делать. Свободного времени у меня нет. А Настя так безнадежно отстала — ей требуется три урока в неделю.
— Мы согласны хорошо заплатить.
— Я беру двадцать пять долларов за час, — быстро произнесла Эльвира.
Маринка подсчитала: триста долларов в месяц, ну и аппетиты у этой стервы! Нет, права была Настя насчет нее. Маринке неприятно стало смотреть на эту женщину. Но вслух она сказала:
— Да, да, мы согласны, я вам сейчас отдам за четыре урока.
Маринка достала деньги, торопливо сунула их учительнице. Та прямо сияла от радости. Маринка, чтобы побыстрее избавиться от нее, произнесла:
— Эльвира Сергеевна, я действительно пишу книгу, мой редактор требует, чтобы я закончила ее завтра.
— О, что вы, что вы, не смею вас больше задерживать, до свидания Мария Васильевна, передавайте большой привет Сергею Федоровичу. Говорят, он в этом году будет баллотироваться в депутаты?
— Да, да, Эльвира Сергеевна, но об этом рано еще говорить, выборы не скоро. И захлопнула за ней дверь.
Ну вот, все знают, а она нет. Сергей не считает нужным даже говорить о своих планах. Зачем только лезет он в политику? Но, ладно, это его дело, пусть делает, что хочет, но как обидно, он просто перестал вообще делиться со мной, так сильно отдалились мы друг от друга. Своей любовнице он, видно, все рассказывает.
Резкий телефонный звонок прервал ее мысли.
Это был ее муж. Он сразу накинулся на нее:
— Что ты себе позволяешь!? Ты оскорбила маму последними словами, она в больнице в реанимации!
— Ага, новая степень воздействия, — подумала про себя Маринка.
— Если мама умрет, я тебе никогда этого не прощу!
— Как же, умрет, жди, со мной это скорей случится, — комментировала она про себя.
— Чего же ты молчишь?
— А что мне говорить, Сережа, ты уже все сказал. Что я теперь могу сделать?
— Ты поедешь к ней в больницу и на коленях будешь просить у нее прощения! Теперь ты с детьми ни в какую Турцию не поедешь. Я на эти деньги буду лечить маму. Я устрою ее в самый лучший сердечный санаторий. Господи, и почему я никогда ее не слушал.
Вдруг, Маринку осенила догадка:
— Сережа, а тебе сейчас папа звонил?
— Да, отец, он был очень расстроенный.
— А ты позвони ему сейчас сам.
— Зачем?
— У него для тебя есть новости от мамы.
