Они вернулись обратно к перекрестку, и экскурсия закончилась. Уже начинало смеркаться. Микаэль заговорил первым:
— Хенрик, я могу лишь повторить, что это дело едва ли даст результаты, но я буду выполнять работу, ради которой меня наняли. Буду писать вашу биографию и ради вашего удовлетворения критически и с максимальной тщательностью прочту все материалы о Харриет Вангер. Мне только важно, чтобы вы понимали, что я не какой-нибудь частный детектив, и не возлагали на меня слишком больших надежд.
— Я не питаю никаких надежд. Я хочу лишь предпринять последнюю попытку добраться до правды.
— Хорошо.
— Я человек вечерний, — заявил Хенрик Вангер, — и буду доступен начиная с обеда и дальше. Я приготовлю у себя в доме рабочий кабинет, которым ты сможешь пользоваться в любое время.
— Спасибо, не надо. У меня уже есть кабинет в гостевом домике, там я и буду работать.
— Как угодно.
— Когда мне понадобится поговорить с вами, мы сможем сидеть в вашем кабинете, но я не собираюсь набрасываться на вас с расспросами прямо сегодня вечером.
— Это понятно.
Старик казался подозрительно сговорчивым.
— Чтение материала займет у меня недели две. Мы будем работать на два фронта. Будем встречаться на несколько часов в день, чтобы я мог расспрашивать вас и собирать материал для биографии. Когда у меня появятся вопросы о Харриет, которые мне захочется обсудить, я их вам буду задавать.
— Звучит разумно.
— Работать я буду по свободному графику, без фиксированного рабочего времени.
— Это решать тебе.
— Вы, конечно, в курсе, что мне месяца через два предстоит сесть в тюрьму. Не знаю, когда именно это случится, но обжаловать приговор я не собираюсь. Следовательно, это, по всей видимости, произойдет где-то в течение года.
Хенрик Вангер нахмурил брови:
— Как неудачно получилось. Попробуем к тому времени что-нибудь придумать. Ты можешь попросить отсрочку.
— Если все пойдет хорошо и у меня уже наберется достаточно материала, я смогу работать над книгой о вашей семье в тюрьме. Мы вернемся к этому, когда придет время. Еще одно: я по-прежнему совладелец «Миллениума», а журнал сейчас пребывает в кризисе. Если произойдет что-нибудь, что потребует моего присутствия в Стокгольме, мне придется все оставить и поехать туда.
— Я не пытаюсь сделать из тебя своего раба. Мне надо, чтобы ты основательно и последовательно занимался порученным делом, но порядок работы ты, естественно, определяешь сам, по собственному усмотрению. Если тебе потребуется свободное время — пожалуйста, но если я замечу, что ты пренебрегаешь работой, то буду считать это нарушением контракта.
