— Хотите кофе? — спросила Лисбет.
Она прикрыла дверь и протянула ему принесенный от кофейного автомата стаканчик, который Арманский молча взял. Он испытал облегчение, смешанное с испугом, когда девушка, подтолкнув ногой дверь, уселась в кресло для посетителей и посмотрела ему прямо в глаза. Потом она задала запретный вопрос, да так, что от него нельзя было ни отшутиться, ни уклониться:
— Драган, я тебя привлекаю?
Арманский сидел как парализованный, отчаянно пытаясь сообразить, что ему отвечать. Его первым побуждением было встать в позу обиженного и все отрицать. Потом он встретил ее взгляд и осознал: она впервые задала личный вопрос, причем на полном серьезе, и если он попытается отшутиться, она воспримет это как оскорбление. Ей захотелось поговорить с ним, и ему стало интересно, сколько времени она набиралась смелости, чтобы задать этот вопрос. Он медленно отложил ручку, откинулся на спинку кресла и наконец расслабился.
— Почему ты так думаешь? — спросил он.
— Потому что я вижу, как ты на меня смотришь и как отворачиваешься. А еще иногда ты хочешь протянуть руку и коснуться меня, а потом сдерживаешься.
Внезапно он улыбнулся ей:
— Мне казалось, что если я прикоснусь к тебе пальцем, ты откусишь мне руку.
Она выжидала, даже не улыбнувшись.
— Лисбет, я твой начальник, и даже если бы я и увлекся тобой, то никогда бы ничего себе не позволил.
Она по-прежнему выжидала.
— Между нами говоря, бывали случаи, когда я чувствовал, что меня к тебе тянет. Объяснить это я не могу, но это так. Сам не знаю почему, но ты мне очень симпатична. Однако ты меня не возбуждаешь.
— Отлично. Потому что из этого все равно ничего не выйдет.
Арманский внезапно захохотал. Саландер впервые высказала ему что-то личное, пусть даже это было самое неприятное, что только может услышать мужчина.
Он попытался подобрать подходящие слова:
— Лисбет, я понимаю, что тебя не интересует старик, которому уже пятьдесят с хвостиком.
— Меня не интересует старик, которому пятьдесят с хвостиком, являющийся моим шефом. — Она подняла руку. — Подожди, дай мне сказать. Иногда ты кажешься тупицей и бюрократом, и это меня раздражает, но ты, в общем-то, привлекательный мужчина, и… я тоже порой чувствую… Но ты мой шеф, и я встречалась с твоей женой и хочу продолжать у тебя работать, и закрутить с тобой было бы самой большой глупостью с моей стороны.
Арманский сидел молча, едва решаясь дышать.
— Я же понимаю, что ты для меня сделал, а неблагодарность не в моих правилах. Я ценю, что ты оказался выше собственных предрассудков и дал мне шанс. Но я не хочу, чтобы ты был моим любовником, и папаша мне тоже не нужен.
