— Я пытаюсь написать объединённую биографию нескольких викторианских романисток, тех, кого Готорн называл «царапающими женщинами»: Сьюзан Уорнер, Мария Камминс, Мэри Холмс и так далее. Довольно далеко от ваших индейских войн.
— И у вас находится время для работы?
— Пока не очень. В магазине оказалось больше дел, чем я предполагала, а никакие мои планы не удержат покупателей.
— Возможно, это и хорошо. Но мне кажется, вы должны больше использовать Марджи. Я вообще не смог бы писать, если бы не имел нескольких спокойных утренних часов.
— Марджи не кажется мне совершенным выходом, — чуть сдержанно сказала Фредерика.
— Совершенным? Конечно, нет. В мире вообще нет ничего совершенного. Но в глубине души она хорошая девочка, и с ней будет всё в порядке, когда она избавится от своих подростковых комплексов и этих угрей. Впрочем, в её случае это одно и то же.
Фредерика ничего не сказала. Лучше не высказывать своих чувств к Марджи Питеру, который ей явно симпатизирует. Они шли молча, пока не увидели разукрашенный киоск с надписью «Травы и гирлянды».
— Вы, наверное, не знаете, что такое настоящая гирлянда, — заявил Питер. — Я куплю вам одну, и вы будете знать, — он подтащил её к киоску, где удивлённо остановился. — Миссис Саттон, вы сами за прилавком? А где ваши помощники?
— Здравствуйте, Питер. Здравствуйте, Фредерика. Надеюсь, я могу звать вас по имени. Кстати, вы застали меня просто в отчаянии. Кэтрин обещала поработать здесь, мне же нельзя долго стоять, по словам врача, из-за повреждённой лодыжки. Но Кэтрин ещё не пришла. Что вам предложить? Как насчёт цветов для леди, Питер? — она взяла маленький букет и улыбнулась. Фредерика была знакома с миссис Саттон, та несколько раз заходила в книжный магазин. Высокая, некогда, должно быть, очень красивая женщина, сейчас выглядела совсем старой, морщины тревог оставили лишь след былой красоты на лице. Фредерика видела, что она плохо себя чувствует или очень беспокоится, но не успела ничего решить для себя, потому что Питер сказал:
— Я бы взял этот, но подходит ли послание?
— Бедная мисс Винг ничего не понимает. Это букет с посланием на языке цветов. У меня всё записано, но, может, Питер вам лучше самому прочесть сначала?
Питер прочёл записку и улыбнулся.
— Превосходно, — сказал он.
— А мне можно? — спросила Фредерика.
— Пока нет, но букет ваш, — ответил Питер, тщательно складывая записку и пряча её в карман. Потом взглянул на миссис Саттон. — Может, мы вас заменим на время?
