Джулиана тоже неотрывно смотрела на аль-Беккара округлившимися от смертельного ужаса глазами. О Господи, он собирается приказать своим слугам выпороть ее, но зачем ее уложили на спину?! Неужели аль-Беккар прикажет бить ее но животу, груди или лицу? Что же тогда будет с ней, ведь эти подонки просто-напросто искалечат ее! Во рту у Джулианы стало так сухо, что язык словно прирос к гортани. На лбу выступили капельки холодного пота, а сердце, казалось, навсегда остановилось в груди.
Работорговец едва заметно качнул головой, и плеть араба с силой опустилась на ноги девушки чуть выше колен. Джулиана на мгновение зажмурила глаза от обжигающей боли, а потом бросила умоляющий взгляд на аль-Беккара. На лице работорговца не дрогнул ни один мускул, хотя где-то в глубине его черных бездонных глаз промелькнуло нечто вроде садистского удовлетворения. Он что-то негромко проговорил, и тяжелая плеть снова опустилась на бедра Джулианы. А потом еще и еще, и вскоре уже девушка потеряла счет этим бесчисленным жестоким ударам.
От невыносимой, чудовищной боли Джулиана забыла и о своей аристократической гордости, и о том, что находится обнаженной в присутствии стольких мужчин. Она кричала, умоляла, из последних сил пыталась вырваться из железных тисков смуглых рук, прижимающих ее к полу. Наконец, когда сознание пленницы стало утрачивать свою ясность и перед ее помутневшими глазами поплыли темные круги, работорговец велел прекратить мучительную пытку и выпроводил из каюты всех своих дьявольских слуг.
Превозмогая боль, Джулиана приподнялась и посмотрела на свои ноги. К ее удивлению, на них совсем не было крови, только уродливые темно-красные рубцы покрывали всю поверхность ее ног от низа живота до ступней. Нежная белая кожа ни в одном месте не была рассечена, но вся ужасно, невыносимо горела, словно на нее вылили ведро горячей воды. Обхватив колени руками, девушка спрятала в них лицо и в который уже раз за этот день горько-горько заплакала надрывным, раздирающим душу плачем раненого животного. Но на этот раз аль-Беккар не дал ей возможности облегчить душу слезами.
– Встань, – коротко приказал он, и Джулиана, подавив испуганный крик, поспешила исполнить его приказание.
– Посмотри мне в глаза, – последовал новый приказ.
Собрав остатки мужества, девушка подняла глаза на своего мучителя. Зрачки ее снова расширились, но на этот раз от удивления. На лице аль-Беккара совершенно не отражалось тех чувств, которые Джулиана ожидала увидеть. Ни злобного торжества, ни радости, ни насмешки. Оно по-прежнему оставалось непроницаемым, словно каменная маска. О Господи! Да это не человек, а просто холодная гранитная скала! Сражаться с таким человеком – все равно, что биться головой о железную стену.
