– Вот идиотка! Ты зашла в дом?
– Да. Я подглядывала в замочную скважину.
Паулинья качнула головой, закусила губу, все еще не веря. Дженифер понимала, что ее подруга разрывается между двумя чувствами: осудить ее или поделиться с ней волнующими ощущениями.
– Дженифер, да ты настоящая шпионка. Значит, ты все видела?
– Ну да. Ты сосала ему член, я видела, как он схватил твою голову, как приказал открыть рот, как он залил тебе все лицо.
Паулинья придвинулась еще ближе, ущипнув Дженифер за руку. Но она пока не оправилась от потрясения.
– Шпионка… Дженифер, я никогда бы такого не сделала.
– Он заставил тебя?
– Ну, что-то вроде, он хотел этого, а я сделала, потому что хотела сама… Видишь, если парень хочет…
– Ага. И вот что: я тоже хотела сделать так…
И Дженифер громко рассмеялась, пораженная собственной смелостью. Паулинья смотрела на нее притворно-строго.
– И ты станешь?
– Что стану?
– Сосать вместе со мной?
Дженифер растерялась. Она открыла свое тайное желание, но так далеко ее воображение не заходило. Теперь уже пальцы Паулиньи скользили по ее лицу, проникая между губ.
– Ты тоже позволишь ему кончить тебе на лицо?
– Ну, я думаю, что… не знаю даже… наверно, нет…
Фразу прервал на середине палец Паулиньи, забравшийся ей в рот.
– Ты будешь брать у него в рот вместе со мной?
Лицо Дженифер пылало. Паулинья проводила пальцем по ее губам, то и дело проникая в рот, касаясь языка. Наконец, Паулинья вынула смоченный слюной палец и сунула его себе в рот.
Дженифер охватило желание.
– Мммм… какая ты вкусная, Дже…
– И ты тоже…
Палец Паулиньи снова приблизился к ней. Дженифер бессознательно потянулась к нему губами, вздрогнула, почувствовав вкус Паулиньи.
– Тебе нравится?
Дженифер улыбнулась. В этот момент Паулинья принялась ласкать ей лицо, склонив голову к подруге. Дженифер закрыла глаза. Дыхание Паулиньи обвевало ее губы. Затем та нежно взяла Дженифер за подбородок. Открыв глаза, Дженифер увидела, как Паулинья пристально смотрит на ее рот, и, не удержавшись, куснула за нижнюю губу. Легкий поцелуй – и Паулинья уставилась прямо ей в глаза. Это было что-то новое: при дневном свете ясно видеть подругу, такую же женщину, как она сама. Это отличалось от ночных фантазий в полумраке, когда Паулинья была волшебным созданием, способным доставить бесконечное и почти невинное удовольствие. Теперь Дженифер как бы видела перед собой перекресток. Нужно было делать выбор на всю жизнь, выбор между мужчинами и женщинами.
