Они помолчали. Один — сосредоточенно раскуривая сигару, другой — посасывая лечебный леденец.
Потом Пушкин, кашлянув, сказал:
— Ты это… Про деньги не беспокойся. Как только в город приедем, до офиса доберемся, я тебе все сполна… верну… Маринка ничего не узнает.
Лопатин кивнул. Он, собственно, и не сомневался.
— И вообще… — Пушкин, глядя куда-то вдаль, затянулся. — Я, Лопата, твой должник… По жизни… Если бы ты его не завалил… — Сашка помотал головой. — Не знаю, что бы сейчас было. Наверное, это меня увозили бы на кладбище…
Лопатин смущенно махнул рукой. И слабо улыбнулся:
— Это я так… С испугу… И вообще, на моем месте каждый бы…
Сашка коротко на него посмотрел — на самом ли деле Лопатин не понимает, что для него сделал, — и опять покачал головой.
— И потом, ты прости, если я когда… — Сашка понурил голову. — Шутки там всякие и прочее… Это я не со зла. А так… Из вредности натуры.
Он умолк, не находя подходящие для важного момента слова.
— Ладно, Саша! Бог тебе судья, — сказал Лопатин и отвернулся, чтобы Сашка по лицу не мог заметить, как он растроган. — Что вспоминать… Как говорится, кто старое помянет, тому… сам знаешь…
Лопатин умолк, почувствовав в горле спазм от нахлынувших чувств.
— Мне ведь, Саша, ничего не нужно… — добавил он. — Ты же знаешь. Ни власти, ни славы. Я ведь все для жены, для Маринки… Да для детишек…
— Я понимаю… Понимаю… — сказал Сашка, тоже чувствуя, как его глаза заволакивает влага.
Они некоторое время молчали.
Потом Пушкин затянулся, пыхнул дымом в небо и толкнул зятя локтем в бок.
— И как ты умудрился в него попасть? Ты же всегда стрелять боялся!
Лопатин смущенно пожал плечами. Он и сам не понимал, как все получилось.
Оба с облегчением рассмеялись.
— Ведь, если задуматься, — заметил Сашка, — мы с тобой самые близкие в этом мире люди. Ближе никого нет. К тому же родственники. Ты и Маринка… я вижу, как она тебя любит. А за Маринку я, знаешь, как! Я за Маринку — любого к ногтю!
Пушкин со значением посмотрел на зятя:
— И батя перед смертью — помнишь… Сказал, чтобы мы друг дружку держались. Чтобы всегда вместе. Короче, можешь на меня рассчитывать.
Пушкин замолчал. Потому что слова иногда не нужны. Два лишних слова, сказанные между двумя мужиками, иногда могут не помочь делу, а испортить его.
Лопатин кивнул. Он, собственно, всегда так и думал. И никогда в этом и не сомневался. Потом махнул рукой. Ладно, все! Забыли… Оба почувствовали облегчение оттого, что важный разговор остался позади.
