– Что за глупости, Люсьен, – проворчал мой отец.
– Но ведь ты сам когда-то рассказывал, – не унимался я, – что давным-давно замок принадлежал тамплиерам. Когда их орден был уничтожен, многие предпочли забыть о том, кем они были, но четверо рыцарей не пожелали отречься. И тогда их замуровали в стене! Заживо! Вот поэтому они и бродят теперь, пугая нас!
Мать уронила вилку в тарелку и заплакала. Что же до отца, то я видел, что он с трудом сдерживал раздражение.
– Люсьен, малыш, – наконец проговорил он. – Конечно, мы все признательны тебе за твою версию, но, видишь ли… Когда я купил замок, я распорядился почти полностью перестроить его. Так вот: тут не было никаких замурованных в стены мертвецов! И никаких следов тамплиеров тоже не было!
– А ты везде смотрел? – спросил я. – Может, ты просто их не заметил? Да и потом, в Иссервиле не так уж много переделано, как кажется. – Тут мне в голову пришла другая мысль: – А что, если, перестраивая замок, ты потревожил их покой? Вот они и недовольны.
– Люсьен! – прошипел отец. – Дезире, скажите ему, пожалуйста, чтобы он не городил вздора. Имею я право отдохнуть, в конце концов? Хотя бы в Рождество!
Я надулся и уставился в тарелку.
– А что, такая легенда действительно существует? – спросила тетя. – Я имею в виду, о замурованных рыцарях?
Матильда улыбнулась.
– Это всего лишь легенда, мадемуазель Фонтенуа, – ответила она.
– Уверен, ее выдумал сам продавец, чтобы поднять цену за замок, – буркнул отец.
Депутат хихикнул.
– Значит, вы в нее не верите? – спросила Дезире.
Прежде чем ответить, отец покосился на пустующее место мадам Эдмонды. Сегодня она предпочла остаться у себя, и муж вызвался составить ей компанию.
– Я полагаю, что мадам Бретель что-то привиделось, – довольно сдержанно ответил он. – И скорей всего, привиделось под влиянием россказней дурехи Франсуазы, которая вчера ухитрилась увидеть несуществующую надпись. – Он повернулся к доктору: – Как вы считаете, месье Виньере, такое возможно?
– Вполне, – после некоторого колебания ответил доктор. – Только меня удивляет, что мадам Бретель, такая… э… здравомыслящая женщина, могла поддаться… гм… этому влиянию.
– Судья Фирмен тоже здравомыслящий человек, однако и он не пришел к завтраку, – проворчал Констан. – Все дело в том, до какой степени мы верим в собственный здравый смысл.
– Может быть, Оливье просто спит? – предположил Пино-Лартиг. – Или пошел куда-нибудь прогуляться? Сегодня, честно говоря, я его не видел.
