– Она ничего ему не должна. А Бес твой – шакал поганый, ребенком прикрылся, – сплюнул Хохол.
– Ну, тогда будет по-моему. Хотя выбор есть – могу интересную сказку ему рассказать… Хочешь интересную сказку, выродок? – незнакомец встряхнул замершего бледного Егорку за капюшон. – Или просто по горлу – вжик! Выбирай, папаня. И звони своей красавице, пусть шевелится. Мне мокруха тоже не нужна – да еще ребенка, западло это.
Хохол чувствовал, как от напряжения болят все мышцы, как в голове что-то щелкает и разрывается от невозможности кинуться и задушить глумящегося над ним урода. Нельзя – там мальчик, он и так очень напуган… Краем глаза Женька увидел, как на заборе парковки появился один из близнецов с пистолетом в руках. В тот самый момент, когда парень нажал на курок, Хохол в прыжке успел подмять под себя Егорку и закрыть ему глаза.
– Папа, папа, ты что, мне ведь больно! – верещал под ним мальчик, стараясь выбраться, но тело Хохла стало неожиданно ватным, и он сам не мог понять, что происходит. «Ну, не в меня же он попал», – пронеслось в голове, а потом стало тихо и темно.
– Вы не беспокойтесь, мэм, с вашим мужем все в порядке. Сердечный приступ – ну, в его возрасте это объяснимо, учитывая обстоятельства. – Щеголеватый красавец-доктор в начищенных до блеска ботинках от «Гуччи» протянул сидевшей перед ним в кресле Марине пластиковый стаканчик: – Выпейте, это поможет.
Коваль опрокинула в себя содержимое стакана, даже не спросив, что там. Полчаса назад ей позвонили из больницы и попросили срочно приехать. В такси она не находила себе места, курила, не обращая внимания на робкие протесты водителя, и даже послала его по-русски, чего тот, конечно, не понял, но по тону догадался, что терпеть табачный дым придется.
В палату к Хохлу ее проводил этот самый красавчик, отрекомендовавшийся кардиологом. Женька лежал, подключенный к кардиомонитору, лицо его было бледным, а рядом на стуле, сжавшись, как воробей, сидел заплаканный Егорка.
– Грегори, мальчик мой! – Марина кинулась к сыну, обняла его и погладила по голове.
– Мама! Мама, это я виноват… я виноват, что папа… – зарыдал Егорка, начисто забыв главное правило, внушаемое ему отцом с пеленок: «мужчины не ревут, как телки». – Я пошел с тем дядькой… Он сказал, что его прислал дядя Гриша… я пошел с ним… а потом…
– Т-с-с-с, все, хватит! – перебила Марина, поняв, что у мальчика вот-вот начнется истерика. – Мы поговорим об этом позже. Сейчас главное – чтобы папа поправился.
