– Ты, дочка, не сумлевайся, я доглядываю. Вот снег сойдет – все почищу, траву вырежу, мрамор весь отмоем с Ленкой.
– Да я не сомневаюсь…
– Главное – доверие! – одобрительно кивает старик, довольный тем, что я не спрашиваю, куда и как он тратит деньги.
Да мне это и не нужно, мне главное – чтобы все в порядке было с могилами, чтобы убрано, вымыто.
Наконец мы выбираемся из сторожки и идем к машине.
– Ген… а что, Племянник сюда не приезжает? – сей вопрос мучает меня постоянно, равнодушие этого… паразита меня просто убивает иной раз.
Вот и сейчас Гена молчит и только плечами пожимает. Все ясно…
Я порой Племянника ненавижу, у меня чешутся руки заехать к нему и дать по толстой наглой морде. Человек получил все, что имеет, только благодаря тому, что он родственник, а потом так быстро от всего открестился. Конечно, я могу позволить себе приехать в бывший Маринкин дом, вызвать Племянника и высказать ему все, что я о нем думаю. Но – толку? Не поймет, я уверена, Маринка живет не в России, здесь ее считают мертвой, и за эти годы Племянник привык к мысли, что всего в своей жизни он добился сам. Да пошел ты…»
В этом месте Хохол закатился злым смехом:
– Эх, Мышка – красавица! Знала бы она, сколько раз у меня возникало желание поехать и вогнать этого… твоего… племянничка в асфальт по самые колени! За то, что он…
– Хватит! – перебила его Марина. – Я запретила тебе обсуждать эту тему со мной. Хочешь поупражняться в злословии – позвони Мышке, с ней обсудишь. А мне он родственник.
«Вот противная баба! – с досадой подумал умолкший Хохол. – Как отрезала – запретила трогать зарвавшегося гаденыша. А ведь легко можно было его наказать, чтоб ему неповадно было. Расплылся, слизняк, подстелился под ментов, вот же урод».
Тема предательства единственного Марининого племянника Николая до сих пор была для Хохла острой, он никак не желал простить парню его поступка, не мог забыть, как тот запросто полил грязью свою считавшуюся мертвой тетку. Но Коваль категорически запретила мужу даже в мыслях строить планы мести, и ослушаться Хохол, как всегда, не посмел.
Мышка же никогда не стеснялась в выражениях и свою откровенную неприязнь к Николаю выражала открыто, за что Хохол безмерно ее уважал.
– Ладно, хорош про упыря этого. Что дальше-то? – примирительно спросил он, и Марина продолжила чтение.
«Голова трещит… и не с похмелья, как могло бы показаться, нет – до пяти утра просто мы разговаривали. У Даши выходной, который она решила провести со мной, и начали мы прямо с вечера. Во-первых, она меня вчера истязала едой. Это ужас какой-то… Она готовит так, что не есть невозможно, а есть – нет сил. Пирожки с мясом, салат из креветок, пицца с итальянской колбасой и помидорами, куриный бульон к пирожкам, ватрушки с творогом… и это еще не все! Это только то, что в меня запихнули. Когда я уже не могла шевелиться и дышала через раз, добрая женщина предложила… чайку с булочками! ААААААА! С трудом поднявшись на второй этаж, я падаю на кровать и лежу, боясь двинуть даже пальцем, минут тридцать. Даша за это время успевает убрать в кухне, перемыть посуду и составить в холодильник то, что приготовила на завтрашний день (а этого целая прорва…).
