— Конечно, люди в колхозе нужны.
— Да я не требую сотни, — с укором подхватил Петр, — дайте двадцать-тридцать человек — и все пойдет. Мне нужен актив. Опереться мне не на кого. У нас ведь и партийной организации нет. Спасибо Копылову с Сашком — поддерживают они. Вот твой сосед Матвей Кожин, умный, хозяйственный мужик, тоже мечтает о хорошем колхозе; мечтать-то мечтает, а больше думает о своей усадьбе…
Чем больше говорил председатель, тем страшнее становилось Овсову, он боялся поднять голову и прямо взглянуть ему в лицо.
— Поддержи ты мои надежды, Василий Ильич.
Овсов торопливо вынул заявление.
— Пока один.
— Воюет Антоновна? — засмеялся Петр. — Ладно, нам не к спеху. Пусть привыкнет.
Василий Ильич хотел сказать, что с женой гиблое дело, но сказал что-то невнятное:
— Да кто ее знает. Оно, конечно, так.
Петр, не читая, сунул заявление в папку и положил на стол портсигар. Василий Ильич, наблюдая, как председатель выбирает папироску, ждал другого разговора. Он не сомневался, что его не миновать. Петр, чиркая спичкой, казалось, совсем безразлично спросил:
— С заводом-то как, решил?
— Я, Петр Фаддеич, — начал Овсов, — много думал вчера, да и раньше… — Василий Ильич замолк, поскреб стол ногтем.
— Ну и что же? — Петр, навалясь на стол грудью, пристально посмотрел на Овсова.
— Не могу, нет моего согласия, — Василий Ильич сразу почувствовал, как тяжело было это сказать и как легко стало, когда он уже сказал, только на какой-то миг стыд уколол уши. Но он, осмелев, договорил:
— Я не затем сюда ехал, то есть я ехал в колхоз, а не на производство, то есть хотел работать в поле… Вы, Петр Фаддеич, должны понять меня.
— Не понимаю, Василий Ильич, не понимаю, — искренне признался председатель.
— Я хочу быть рядовым колхозником.
— Ну хорошо, завод не хочешь; а если мы тебя в кузницу пошлем?
— Нет-нет, — запротестовал Овсов, — только рядовым.
— Да каким же рядовым ты хочешь быть? — воскликнул Петр и, вскочив, подошел к Овсову. — Василий Ильич, ну что такое рядовой колхозник, что он делает?
— Да мало ли в колхозе разных работ: косить, хлеб убирать, сено вязать, риги топить… — начал перечислять Овсов.
— Эх, Василий Ильич, Василий Ильич, — остановил его Петр. — «Риги топить»! Да у нас ни одной риги не осталось. А колхозники уже и снопы вязать разучились. Все делают машины: сеют и убирают…
— Вот из-за этих машин колхозники и сидят на граммах.
— А если бы машин не было — тогда что?
Овсов не ответил.
— Тогда бы, Василий Ильич, — продолжал Петр, — мы и граммов не получали. Только зерновых у нас двести гектаров. Не уберет комбайн — все сгниет на корню.
