— Гадюка! Я не прощу ему этого до самой смерти! — вырвалось у агента. «А что, если это просто хитрый трюк полковника, чтобы развязать мне язык и вызвать на откровенное признание?»
— Неужели вы сами не понимаете этого? — продолжал Адамеску. — Если бы не наш офицер, вам пришлось бы сейчас валяться в морге, а не сидеть здесь передо мной.
Перед агентом 218 встала картина происшедшего в лесу Бэняса. Вот Иоргу коротко вскрикнул, Панайтеску набросил на него шелковый шнур… Потом лжекапитан подошел к тому месту, где Эмиль стоял на часах. Оттуда они пошли вместе. Что произошло дальше, он не помнит. Он пришел в сознание уже в больнице.
Агент опустил глаза и уронил голову на грудь. Руки, раньше лежавшие на коленях, повисли чуть ли не до самого пола. Да, все происходило именно так, а не иначе. Полковник прав. По указанию Фау-5 или кого-либо другого Панайтеску пытался убить его. Это обычный прием. Этому их обучали в разведшколе. В тот момент, когда твой соучастник становится опасным или лишним в деле, его «убирают».
Эмиль горько улыбнулся, вспомнив, что говорил ему брат Иоргу еще в первый день их встречи. Тогда инженер сказал ему: «Послушай меня, Эмиль, как старшего брата. Я не коммунист и говорю тебе как брату. За годы твоего отсутствия в Румынии произошли колоссальные изменения, и этого не понимают только те, которые, вроде тебя, остались по другую сторону, опутанные паутиной лжи». Что ж, все кончено. Дальше запираться нет смысла.
Эмиль чувствовал себя никчемным, выброшенным на помойку человеком, инструментом в чужих руках. В нем разливалась желчь злобы против тех, кто довел его до такого состояния. Он напряг все силы и решительно встал.
— Господин полковник, я скажу все. Я бывший майор Эмиль Емелиан, перешел на сторону врага в сорок пятом году. В настоящее время являюсь агентом иностранной информационной службы… Готов рассказать все…
Через некоторое время после того, как увели Эмиля Емелиана, в кабинет полковника вошел капитан Попеску. Он доложил своему начальнику о мерах, принятых им и капитаном Панделе в институте специальных исследований.
— Вы поступили совершенно правильно, — заговорил Адамеску, выслушав капитана Попеску. — По имеющимся у меня сведениям, агент двести восемнадцать не знает в лицо Фау-пять. Да и другие сообщники ни разу его не видели. Все распоряжения он передавал через Мари Емелиан и через Гереску. Теперь их можно арестовать. Как самочувствие лейтенанта Мирона?
