Капитан еще раз просмотрел свои записи и пришел к выводу, что лейтенант прав: не может быть и речи, чтобы это был парашютист, сброшенный пятнадцатого мая. Но кто же эта женщина? Необходимо действовать решительно. В их руках конец нити, которая должна помочь шаг за шагом распутать весь клубок. Он поднялся из-за стола и несколько раз прошелся по кабинету, потом обернулся к лейтенанту:
— Товарищ лейтенант, возвращайтесь на место и продолжайте вести наблюдение за домом. Если узнаете что-нибудь новое, немедленно сообщите мне по телефону. Какой номер этого дома?
Мирон назвал номер, отдал честь и вышел. Капитан еще раз просмотрел записи, затем позвонил по внутреннему телефону:
— Товарищ полковник, у телефона капитан Попеску. Разрешите зайти? Да, да, и еще кое-что поважнее. Женщина еще раз приходила к Палуде за фотографией. Да, именно об этом я и хотел вам доложить. Ясно. Сию минуту…
Он поспешно убрал все со стола, положил папку в сейф и направился в кабинет полковника…
— Таким образом, с уверенностью можно сказать, что один из диверсантов проживает в этом доме, — сделал вывод полковник Адамеску, выслушав рапорт капитана. — Однако с арестами спешить не следует. Ни на минуту не ослабляйте наблюдения за этими двоими — необходимо узнать, с кем они связаны. Держите меня в курсе событий. Действуйте как можно осторожней, товарищ капитан, не спугните их преждевременно. Предупредите об этом всех. Держите под наблюдением все и всех, но ни в коем случае не обнаруживайте себя!
— Ясно, товарищ полковник. Разрешите идти?
— Да, вы свободны.
После того как от него ушли Панайтеску и Мари, его бывшая жена, Эмиль прислушался, нет ли кого на лестнице, потом обошел квартиру. В тесной кухоньке он обнаружил бутылку ликера. «Вот хорошо, мне надо подкрепиться». Он чувствовал себя отвратительно, сейчас ему на все было наплевать, решительно на все!
Взяв бутылку и рюмку, он снова вернулся в комнату, сел за стол и одним махом осушил две полные рюмки. Потом налил третью, но так и застыл с рюмкой в одной руке и с бутылкой в другой. Глаза его были бессмысленно устремлены в одну точку. Он как будто ждал момента, когда начнет действовать алкоголь. Но эффект был совсем неожиданным. Беспокойство постепенно стало переходить в панику. Он стал крутиться на стуле, ища чего-то глазами в комнате. Взгляд бессмысленно скользил по предметам. И по мере того как он опрокидывал в себя рюмку за рюмкой, в его душе нарастал панический ужас.
