– Вот они!!!
Те скорохваты, двое, что шли перед нами – они и спасли нас. Весь обрушившийся на нас автоматный огонь из нескольких стволов они приняли на себя, каждый получив по десяту пуль в первую же секунду боя. Из всех первым среагировал я – упал на землю, перекатился к поребрику, дававшему хоть какую-то защиту от пуль. Чуть в стороне тяжело осел на землю Иван Иванович, грохнул одиночный пистолетный выстрел – и на него снова, свинцовой скороговоркой, ответили три автомата…
Несколько секунд. Все время какое есть – несколько секунд. Сейчас они добьют магазины, перезарядятся и пойдут вперед – один идет другой прикрывает. И расстреляют с близкого расстояния тех из нас, кто еще останется жив к тому моменту. Если кто-то еще останется жив.
Оружие! Первым делом нужно оружие – хоть какое-то. Хорошо, что руки не скованы.
Обернулся – я лежал прижавшись к самому поребрику и пули били в бетон с противным звуком, казалось что с той стороны в серую каменную массу забивают гвозди. Одного взгляда хватило понять, что дело дрянь. Двое, что шли первыми – уже не жильцы, кровь медленно текла вниз, багряня грязный бетон. Чуть в стороне от меня лежал Иван Иванович, он лежал на боку спиной ко мне в какой-то странной позе и невозможно было понять, что с ним. Один из скорохватов был жив, лежал прижавшись к бетону и держа в руках пистолет но ничего не предпринимал. И еще один – лежал буквально в двух шагах от меня. Он то мне и нужен…
Скорохват был мертв – пули прошли навылет, разворотив живот. Пачкаясь в горячей липкой массе я шарил по поясу и, наконец наткнулся на знакомую стальную рукоятку. Браунинг, пятнадцатизарядный, стандартный выбор полицейских. Один Браунинг против четырех автоматов – мало, но хоть что-то.
Заглох сначала один автомат, потом второй – меняют магазины. Сейчас сменят – и начнется. Два других редко стреляли одиночными, берегли патроны – такой момент упускать было нельзя…
Перекатился, на мгновение показался из-за поребрика. Вот где надо благодарить Санкт-Петербургское Нахимовское и офицеров, преподававших там "стрелковую подготовку" и "ближний бой", которые вместо того, чтобы вывозить нас на стрельбище до одури заставляли стрелять друг в друга из пневматики и пейнтбола. Скорее всего, ни один обычный пехотный офицер, привыкший стрелять из стрелковой стойки, на двадцать пять метров не сделал, не смог бы сделать того, что сделал сейчас я. Оттолкнувшись левой рукой, я на мгновение показался над защищавшим меня бетонным гребнем, оценил ситуацию и выстрелил. Всего один раз выстрелил – но этого хватило с лихвой. Одного из автоматчиков, целившегося из-за милицейского фургона отбросило назад, на переносице появился третий, кроваво-красный глаз. Уходя от ответного огня, я снова упал на бетон – и в следующую секунду застучали все три автомата, противно завизжали пули. Со звоном лопнуло больничное окно, затем еще одно…
