Внутри Ламорик расхаживал с Гермундом перед кроватью, на которой сидел его герцог. В соседней комнате мудрые женщины занимались холодными телами, что прежде были Лендестом, Аделиндой и Геридоном. Дорвен увела Альмору.
Гермунд поморщился и поскреб голову через мятую шапчонку.
— Внизу уже полно народа — все гадают, что произошло. Спорят, состоится ли теперь турнир.
Ламорик подошел к бойнице и выглянул наружу, на шатры и двор.
Гермунд состроил гримасу.
— Полагаю, кому-нибудь надо поговорить с этими ублюдками.
Лестничный проем наполнило эхо гулкого и гневного голоса Патриарха.
— Кирен Арбурхолл, подлый гад, почему тут столько народа? Зачем меня вытащили из верховного храма? Говори, а не то я тебе твои рыжие усы повыдергаю!
Сэр Кирен появился на лестничной площадке.
— Тише, Оредгар, тише.
Патриарх, в свою очередь, поднялся на площадку и подошел к ним.
— Что тут произошло?
— Патриарх, — начал Ламорик, — нам надо принять важное решение.
— Кто это сделал?
— Заходите, — пригласил Кирен, проводя Патриарха в покои герцога. — Похоже, нашему Дьюранду приснился сон. Он видел странного убийцу — тень.
Кирен рассказал обо всем случившемся.
Отец Оредгар выпрямился во весь рост.
— Лендест, Аделинда…
— И Геридон, — прибавил герцог Абраваналь. — Мой рыцарь, Геридон, наш защитник. Что же мне делать?
— Воистину ослабла Стража Древних Патриархов, коли такие вещи происходят в старом Эрресте.
— Радомора повесить мало! — воскликнул Ламорик.
Кирен хмыкнул.
— И в первую очередь — за измену.
Патриарх испытующе глянул на Дьюранда.
— Мальчик, а своими глазами ты ничего не видел?
— Это был кошмар. Говорят, я спал.
Патриарх нахмурился еще сильнее.
— С закрытыми глазами свидетелем не станешь. Ни один закон такого не признает.
Ламорик вскинул руку.
— Что толку в законе? Они ждут ответа — все те люди в зале.
— И надо еще решить, как быть с турниром, — заметил Кирен.
— И похоронные ритуалы, — прибавил Патриарх.
— Владыка Небесный! — ахнул Абраваналь.
— Я сам не большой любитель турниров, Патриарх, — промолвил Кирен, — но со времен Гандерика в этот день в Акконеле каждый год случаются игры и кровопролитие.
— А я вызвал на бой Радомора, — сказал Ламорик. — Поймут ли они, все эти люди? Мой брат мертв, так что теперь, мне должно воздержаться от схватки? Убил его скорее всего Радомор, а мне — передумывать? Нет, я и спрашивать не стану. Это — мое дело, и я им займусь. Возможно, нам и не придется никого вешать.
Рокот из Расписного Чертога отчетливо долетал даже сюда.
