Дьюранд понял, что заблудился.
Он не знал, ни где он, ни как он туда попал.
Грудь болела. Во рту стоял привкус металла и палых листьев. А сам он плыл куда-то, холодный, как пролив Эльдинора.
И там, в этой туманной бездне, он услышал странное, приглушенное бормотание. Кто-то нашептывал, и тени слов клубились в темноте, прорезая мрак, как весла раздвигают воду.
Легкие отчаянно болели, не давая вздохнуть. Его затягивало в какой-то странный водоворот.
Это был зов. Дьюранд почувствовал, как в глубине под ним что-то зашевелилось. Раздался стон — ужасающий стон, отозвавшийся в Дьюранде холодной дрожью. Тварь из глубин услышала притягивающие слова, и тьма ожила, возвещая ее приход — взвихрилась, растревоженная чуждой громадой.
И тварь пришла, рыча от отчаяния.
А Дьюранд не мог пошевелиться. Не мог дышать.
Когда этот безумный вихрь промчался мимо, Дьюранд готов был кричать от облегчения, но боковые волны водоворота мимоходом захватили его, сжали, точно в когтях, поволокли следом за рыдающим гигантом к какой-то непостижимой поверхности.
…В ином месте…
Он смотрел на круг людей, спящих у очага: воинов, что дышали легко и ровно.
Однако он сам находился не в Расписном Чертоге — не с ними.
Он висел в воздухе на расстоянии вытянутой руки от какой-то бойницы в стенах башни Гандерика. На стенке виднелось пятно птичьего помета. Под ним расстилались шатры — темные колеса. А в соседней бойнице маячила фигура: человек, сотканный из дымных нитей, чем-то более реальных, чем само мироздание. В сети у него на груди висел кусок кости, выдолбленной наподобие свистка, покрытой чуждыми знаками. Кусок человечьей кости.
Дьюранд содрогнулся — онемевший, парализованный.
Это была та самая черная тварь из глубин, привязанная к миру.
Гибкие руки существа — извивающиеся нити, побеги, чернильные росчерки — тянулись через бойницу в теплый мрак внутри.
И Дьюранд против воли последовал за этими щупальцами, затягиваемый ими.
Вслед за раздутой тварью он несся по коридорам замка, что некогда был ему домом — ни разу не ошибившись поворотом, все глубже и глубже, перетекая, подергиваясь. Вокруг царила мгла. Грудь болела так, точно ему на ребра встал бык. Дьюранд уже начинал заранее страшиться дела, что привело их сюда — в чем бы оно ни состояло. Пролетая мимо пятен лунного света или трепещущих факелов, он пытался разглядеть чудовище впереди себя. Извивающиеся конечности… какие-то одеяния? Когда они миновали участок беленой стены, в щупальце чудовища сверкнул флакон. Луч света пронзил стекло и темную, точно кровь, жидкость — вино?
