Дорвен тоже кивнула.
— Мне кажется, даже сейчас кто-то живет под сенью тех лесов в Фароне. А вы жили напротив Майденсбира в Баррстоне.
Одемар не улыбнулся, лишь еще сильнее дернул шнурок.
— Я много раз ночевал в пещерах подле того берега. Как-то раз даже видел одного из древних. Высоченный — что твоя мачта.
— А что это такое, кстати? — перебила она, показывая на клочок кожи, висевший на шнурке на шее у Одемара.
Одемар нахмурился.
— Это? Так это ж сорочка.
— Я не…
Корабел выставил бороду.
— Кто в сорочке родился, тому не утонуть — пока он носит ее при себе.
— А на руках у тебя что?
— Тоже сорочки, да, ваша светлость.
— У вас их три?
— От братьев, ваша светлость. Они были главными корабелами до меня.
— И откуда же…
Конзар перегнулся через свое весло.
— Вы слышали о нашей цели… про письмо и клятвы? — спросил он.
Одемар поскреб бороду рядом с оберегом-сорочкой.
— Да.
— Тем курсом, что мы плывем, мы поспеем в Эльдинор до конца луны?
Корабел отошел от рулевого весла, одной рукой придерживая сам румпель, и сощурился, глядя в пустые небеса.
— Можно попробовать ночной прыжок.
Кое-кто из гребцов недовольно заворчал.
— Что еще за ночной прыжок? — спросил Ламорик.
— Это, ваша светлость, когда встаешь на курс еще засветло, а потом держишь на какую-нибудь звезду.
— И даже земли не видишь?
— Да. Встаешь на курс в час последних сумерек, а потом так и плывешь прямо. В море остается надеяться, что утром, когда взойдет Око, ты снова увидишь землю, а не то потеряешься. Но в озере-то все иначе.
— А как же мели и банки?
— Надо держаться большой воды. К западу вроде как есть достаточно широкий проход.
Дьюранд обвел взглядом всех остальных — Ламорика, Конзара, Дорвен, — гадая, как они отнесутся к столь рисковому предложению. Плыть наугад во тьме…
Когда Дорвен легонько кивнула и направилась обратно на нос корабля, у Дьюранда возникло ощущение, что она заранее знала, о чем спрашивает, — и что на борту больше не было никого, способного задать этот вопрос.
— Что ж, джентльмены, звучит не очень-то обнадеживающе, — начал Ламорик. — Думаю, было бы нечестно…
— Заткнитесь, ваша светлость, — перебил его Берхард. — Мы ведь уже на борту, верно?
Из темноты кто-то засмеялся.
Одемар просто кивнул.
— Левый борт, а ну навались дружней! — скомандовал он, и «Выпь» рванулась к Сильвемеру. В небесах висел еле видный серп луны — уже на ущербе, в последней четверти. Скоро ей предстояло остаться единственным источником света во всем мироздании.
