- Спрашивайте! – с готовностью предложила она, сверкая маленькими очами, притаившимися в густо накрашенных, комковатых ресницах.
- В каких отношениях вы были с Владимиром Брянцевым? – в лоб брякнула я.
- С Брянцевым? А это кто же такой? – очень искренне удивилась Цветкова.
- Ваш сосед из 16-ой квартиры.
- Так это ж с другой лестницы! – возмутилась она. – Я что же, весь дом знать должна? Я и со своей-то не всех знаю.
Если учесть, что в каждом подъезде всего по десять квартир…
- А вы давно здесь живете? – спросила я.
- Да с рождения.
Комментарии излишни. Я живу в своем доме три года, на нашей лестнице шестьдесят квартир, и все же добрая половина жильцов мне известна по имени и фамилии, а остальные - в лицо.
- Значит, Брянцева вы не знаете, - уточнила я.
- Сказала же, нет. А что, должна?
- Не знаю. Вообще-то это тот, кого убили недавно.
- Ах, вот это кто! – обрадовалась Цветкова. – Нет, не знаю я его.
- Но он ведь всего на год был вас моложе. И тоже здесь всю жизнь прожил. Может, в одну школу ходили.
- Может, - она переминалась с ноги на ногу, как уставшая корова. – Но ведь не в один же класс. Вы уж извините, ничем помочь не могу. Вот если б знала что, рассказала бы.
Я вытащила сотовый и очень натурально ахнула:
- Вот черт! Срочно надо позвонить, а батарейка села.
- Возьмите мой! – Цветкова любезно вытащила из кармана громоздкий «Эрикссон» в потертом чехле.
Поблагодарив, я набрала свой домашний номер, послушала длинные гудки и отдала ей телефон.
Что ж, для начала удовлетворимся этим.
Цветкова свистом подозвала пуделя, подхватила его подмышку и понесла к своему подъезду, то и дело оглядываясь на меня. Когда дверь хлопнула, я вошла в соседний и поднялась на четвертый этаж.
Честно говоря, я думала, таких дверей уже не осталось. Судя по всему, большинство квартир в доме, огромных, с высоченными потолками и комнатами анфиладой, выкупили «новые русские». Но только не эту. Рядом с чудовищно вишневого цвета дверью, облупленной и исцарапанной, громоздились звонки – всевозможных фасонов и размеров. Старейший из них, похожий на ключик от заводной игрушки, имел при себе тусклую табличку с гравировкой: «Д-ръ Фiаловъ. Поверните». Снизу белой краской было меленько подписано: «Замшина, 3 коротких».
Я призадумалась: как можно три раза коротко повернуть эту штуковину. Мои сомнения прервал лязг отпираемой двери. Я еле успела отскочить. На пороге стоял здоровенный, не слишком трезвый парень.
- Ку-да? – вопросил он неожиданно тонким для его комплекции голоском.
