Справедливы или нет рассказы о жестокости мордванов, Юлиан не знал, потому что сам видел лесных жителей только издали. Мордваны высыпали толпой на берег, что-то кричали, но ничего враждебного или зловещего в их криках не было. Однако, может быть, мордваны просто хотели подманить проезжающих по реке к берегу, чтобы убить и потом носить отрубленные головы перед собой?
Следующая большая река — Клязьма — уже протекала по коренным русским землям, хорошо возделанным и населенным. На берегах стояли деревни, окруженные пашнями, луга со стогами сена. Домов в деревнях было немного, по два или по три, но постройки были крепкие, просторные. Речную воду бороздили остроносые рыбацкие челны, с большим искусством выдолбленные из цельного ствола большого дерева. К берегу спускались на водопой стада, и скот был рослый и тучный. Все вокруг дышало миром и тишиной. Караванные стражники отложили в сторону копья, поглядывали по сторонам лениво, благодушно. Видно, действительно некого было опасаться в благоустроенной земле русских.
В Гороховце, небольшом зеленом городке с множеством деревянных храмов, который, как сказали Юлиану, целиком принадлежал владимирскому епископу, на ладью сел русский монах. Юлиан разговорился с ним, осторожно передал кое-что из узнанного о монголах. Оказалось, что и на Руси знали о завоевателях, но относились к ним до удивления равнодушно.
— Из Дикого Поля в стародавние времена многие степняки приходили, — лениво цедил слова монах, снисходительно поглядывая на Юлиана. — Печенеги приходили, торки, половцы. А где теперь они все? Или погибли всеконечно, или под руку попали к князьям русским. Монголы твои, их у нас больше татарами кличут, тоже степняки. Куда им в наши леса да болота соваться? Отсидимся, переждем беду. Да и не пойдут они в леса-то, неуютно им в лесах, тягостно. Не о монголах надо думать, а о спасении души, в грехах погрязшей. Аминь…
Нечто подобное говорили и другие русские, с которыми беседовал Юлиан. Никто не заинтересовался свидетелем, который собственными глазами видел грозных монголов. Отчего такое спокойствие? От силы или от беспечности?
На исходе августа караван доплыл до города Владимира, столицы северного княжества русских.
Владимир был многоликим городом.
С юга, со стороны реки Клязьмы, город поднимался над пойменными лугами как могучий и грозный исполин. Над обрывистым берегом стояли высокие каменные стены. Выше были только белокаменные громады Успенского, Дмитриевского и Рождественского соборов. В ясные дни блеск золоченых куполов был виден за десятки верст.
