Ведьма увидела грифонов – таких, какими они были прежде, а не таких, какие служили ей, одурманенные чарами, и сфинксов, и множество прочих существ, до жизни и разнообразия которых ей никогда не было дела. Огромный Даренлар струился по округлой рукояти и по закруглению крюка стекал в Неопределенность, ибо на блестящем полированном набалдашнике не было изображено ничего, да и сам он, казалось, ежеминутно изменял форму, будто капля металла, готовая сорваться и упасть, исчезнуть неизвестно где.
Айгататри смотрела на Анкас, созданный неведомым мастером еще в те времена, когда Даренлара не было, и даже имени его еще не успело родиться. Возможно, этот рисунок и подсказал Дагмару черты его будущего мира…
Воздух вокруг знакомо и зловеще завибрировал. Айгататри чувствовала, как меняется окружающее ее пространство, плавясь и искажаясь, как оно вспухает и пучится под тяжестью напирающей агрессии. Но она не стала ждать, когда тьма прольется из созревших гнойников. У колдуньи не было никакого замысла, она просто повиновалась мгновенному желанию и, собрав оставшиеся после борьбы в Зале Шелка силы, захлопнула ларец и рванулась прочь из Айен-Шайю, прочь с Шахимеи, унося с собой сокровище Даренлара.
Ведьма летела, листая миры, преобразуя и вновь восстанавливая измерения, рассекая само течение времени. Она остановилась там, где на нее лег свет нежаркого дня и где вокруг большого водопада, не сводя с него внимательных глаз, на каменных берегах лежали и сидели сфинксы. Она приблизилась к водопаду, с отвращением глотая влажный воздух и чувствуя на не защищенных панцирем участках своего тела прохладные брызги. Вода грохотала, мощным потоком срываясь со скалы и рассыпаясь на множество более мелких водопадов. Над ними реяли радуги, такие яркие, что казалось, их легко можно потрогать руками.
Это место звалось Источником Благодати, и кроме водопада и небольшого пятачка каменистой суши вокруг него, в этом мире ничего не было. Откуда приходила река и куда именно низвергалась, не знал никто.
Ни один из сфинксов при появлении Айгататри даже не повернул головы. Они так долго лежали здесь, что, как заметила Ведьма, их лапы и нижние части туловищ, соприкасавшиеся с почвой, начали каменеть. Но она не испытывала к этим существам жалости: она вообще не знала, что это за чувство.
Колдунья открыла ларец и вынула Анкас. Искушение внимательно посмотреть на него еще раз было велико, но она понимала, что нужно торопиться: время теперь все чаще выходило из-под ее контроля. Она уронила Анкас в бездну, туда, куда падала вода. Там было совсем темно, но один небольшой уступ выдавался из гладкого камня и был, хоть и слабо, но виден. Вода в этом месте, вдали от ввинчивающихся в темноту воронок, текла спокойнее, и Анкас лег на каменный выступ так естественно, словно испокон века лежал там. Айгататри обвела взглядом водопад и все, что его окружало, а затем, почувствовав приближение достаточно мощного временного вихря, растаяла, возвращаясь в Айен-Шайю.
