Я подошел к нему и тихо спросил:
— А стражников тоже подкупить можно?
— Каких стражников? — Он недоуменно посмотрел на меня.
— А тех, которые стерегут каторжников.
— Ха! Они говорят с человеком, а сами на руку ему смотрят.
Вот об этих словах адвоката я и вспомнил, когда зашел к Алехе купить тетрадку, а он спросил меня, хочу ли я разбогатеть. Раньше Алеха носил по базару корзину с книжками, календарями, открытками, перочинными ножами. Тогда он был худой и звали его просто Алешка. Потом он выстроил деревянную лавку, завел большую книжную торговлю, растолстел, и его стали звать «Алеха Пузатый». Богатеть я не собирался. Зачем мне богатеть? Но добыть денег, чтоб подкупить стражников, — вот о чем я теперь мечтал.
— А как? — спросил я Алеху. — Как разбогатеть?
— Да так же, как и я богател. Будешь от меня получать картинки и продавать в привозе мужикам. Я с тебя — четыре копейки, а ты с мужика — пятак. На меня уже много пацанов работает. Кто календари носит, кто конверты с почтовой бумагой, кто карандаши. А ты будешь картинки. Поторгуешь так года три — и тоже в купцы выйдешь.
— А. зачем мужикам картинки? Что они, маленькие?
— Зачем! На стенку прибить! Мужики любят картинки. Особенно генералов. Об этом еще господин Некрасов в своем полном собрании сочинений писал. Вот; послушай. — Он полистал, слюнявя пальцы, потрепанную книжку и стал читать:
— А генералов надобно —
Спросил их купчик-выжига.
«И генералов дай!
Да только ты по совести,
Чтоб, были настоящие —
Потолще, погрозней…
Давай больших, осанистых,
Грудь с гору, глаз навыкате,
Да чтобы больше звезд!»
Понял? Вот я тебе таких и дам сотню. Продашь — целковый заработаешь. А там еще подкину.
— Значит, это я и буду купцом-выжигой?
— Ну да! А иначе как же в нашем деле? Вона! Будешь мямлить да стыдливость распускать — тебя другой обскачет. В коммерции, как на войне: либо сам убьешь, либо тебя убьют.
За тетрадку он денег не взял и даже подарил мне потрепанную книжку — ту самую «Королеву Марго», из-за которой Витька остался на второй год.
— Так как? Пойдешь ко мне в компанию?
Я сказал, что отвечу завтра. И думал целый день. Сделаться купцом, да еще выжигой мне совсем не хотелось. Купцов я не любил. Одна Медведева чего стоила. Но мысль о Петре не давала мне покоя. Собрать рублей хоть сто, а там можно и на розыски пуститься.
Не знаю, что бы я решил в конце концов, если б к нам не зашел один человек…
Вечером я приготовил уроки, пришел из нашей комнаты в зал чайной и остановился, удивленный: вся наша семья — отец, мама, Маша и Витя — разместилась за столом и внимательно слушала, что рассказывал какой то незнакомый мне мужчина. Лицо у человека было изможденное, а карие блестящие глаза смотрели так будто им было больно. Отец спросил:
