— И не такое бывает, — вдруг произносит она. — По крайней мере, скажи спасибо, что я твоя сестра, а не любимая девушка. Тогда было бы, от чего смущаться, а так…
А может быть, и в состоянии.
Интерлюдия 38: дом № 13 по Буковой улице (19 августа, 23:41)
Вот же неугомонный люд! И все-то им неймется… Теперь вон ругаться вздумали.
Оно, конечно, понятно: кто ж из родителей любит, когда ему дети врут! А Сев к этим двоим точно как к своим относится, уж мне-то видно. Оттого и злится.
Бедняга Джейми в библиотеке совсем извелся, его аж трясет всего. Ну ничего, впредь наука будет…
Интерлюдия 39: Северус (19 августа, 23:45)
У двери библиотеки я останавливаюсь, чтобы отдышаться и взять себя в руки. Признаться, в последний раз я был в такой ярости, когда Поттер почти полтора года назад залез в мой думосбор. Учитывая, к каким последствиям это привело… пожалуй, стоит и мне «очистить сознание» и «избавиться от эмоций».
Я прислоняюсь к стене и закрываю глаза. Вдох-выдох-вдох… Минуты через три я, кажется, способен соображать относительно связно и отрешенно.
«Не принимай все это близко к сердцу, Северус — ты же знаешь, его у тебя нет. Поттер просто недоверчивый недоросль, которому до смерти нужны родители. Или хотя бы наставник. Будь ты проклят, Сириус Блэк, за то, что вздумал геройствовать так не вовремя… хотя уж ты-то вряд ли научил бы Гарри чему-нибудь стоящему…»
Стоп. Я опять начинаю злиться. Так не пойдет. Вдох-выдох-вдох…
Наконец решив, что успокоился достаточно, я захожу в библиотеку. Там темно, комнату освещает только уличный фонарь напротив дома. Поттер сидит на ковре, опираясь спиной о диван, поджав к груди колени и совершенно по-детски обхватив их руками.
— Я тебя внимательно слушаю, — холодно объявляю я, зажигая свет и прислоняясь к косяку.
Мальчишка вскидывает голову и смотрит на меня с каким-то головокружительным отчаянием. Глаза его блестят, но не от слез, и щеки сухи — слава Мерлину, мне только его истерики не хватало.
— Простите, — сдавленно говорит он. — Я сделал глупость. Я не подумал как следует.
— Об этом догадаться нетрудно, — ядовито говорю я, не собираясь его щадить. Ему семнадцать, в конце концов! Он должен понимать, что у его поступков могут быть серьезные последствия. — Хотелось бы, впрочем, знать, какими именно соображениями ты руководствовался.
Я буду очень удивлен, если он назовет хотя бы два.
— Драко был перепуган. И я решил, что он не опасен, — тихо говорит он, и я не знаю, смеяться мне или плакать. Драко Малфой — не опасен! А Волдеморт — учитель танцев из института благородных девиц?
