Старыгин поглядел удивленно – никак он не ожидал от Алевтины такой тонкости и глубины чувств.
– Понимаю, что не права я, – заторопилась Алевтина, заметив его взгляд, – заранее знаю все, что скажешь. Художник, мол, для того и пишет картины, чтобы люди на них смотрели, и все великие мастера прошлого писали под заказ. От этого их картины хуже не стали. Талант талантом, а ремесло есть ремесло. И за свой нелегкий труд художник обязан деньги получать.
– Молодец, все правильно понимаешь, – согласился Старыгин, – а я-то тебе зачем?
– Димыч, пойдем со мной в мастерскую. Ты перед этими покупателями изобразишь богатого иностранца. Будешь цену на картины набивать! – выпалила Алевтина.
– Да разве я похож на иностранца? – оторопел Старыгин.
– А как же! – уверенно заявила Алевтина. – Ты по заграницам мотаешься, европейский лоск приобрел, костюмчик опять же… где покупал, в Милане?
– В Париже, – машинально ответил Старыгин.
– Вот видишь! – обрадовалась Алевтина. – Ты только морду делай и цену повышай! Ну, чем мы рискуем? Не пройдет и ладно!
– Так кого мне изображать – итальянца или англичанина? – сдаваясь, спросил Дмитрий Алексеевич.
– Нет… – нахмурилась Алевтина, – нужно что-то более редкое…
– Да я больше никаких языков не знаю так хорошо!
– Да зачем тебе языки-то знать? – возмутилась Алевтина. – Я же тебя не для беседы приглашаю! Будешь шведом или датчанином… о, Голландия! Очень хорошая страна, я там была…
– Я тоже… – Старыгин пожал плечами и двинулся за Алевтиной, которая без труда рассекала толпу, как трехлинейный крейсер рассекает океанские волны.
– Итак, запомни, алхимик: я даю тебе только одну неделю! Последнюю неделю, а потом…
Герцог резко развернулся и вышел из комнаты, тяжело шаркая старыми ногами. В дверях он задержался и проговорил, недовольно поморщившись:
– Да, вот еще что… скоро день рождения у моего младшенького, Гейни… так вот, алхимик: изволь озаботиться каким-нибудь подарком для него. Хоть какая-то польза от тебя будет! Уж постарайся, сделай для него что-нибудь забавное. Ну, хоть оловянных солдатиков, что ли… Если мальчишка любит играть в солдатиков, из него потом вырастает славный воин!
Герцог вышел, громко хлопнув дверью.
Фридрих проводил его тоскливым взглядом. Кажется, его светлость разозлился не на шутку…
Алхимик поправил свой балахон и поспешил в лабораторию.
Это было его царство, его безраздельное владение. Здесь он был сам себе граф, сам себе герцог, сам себе владетельный государь. На полках шкафов его поджидали колбы с кислотами и прочими жидкими препаратами, банки с солями и редкими землями, коробки с минералами и образцами металлов. На свободных местах располагались тигли и перегонные кубы.
