».
* * *
Услышав чей-то стон, Габриэль Хиль обернулся — рядом с ним ранило в руку пулеметной очередью одного из его товарищей. В этот момент поступил приказ отходить. Хиль довел раненого до небольшой парикмахерской, хозяин которой помог сделать перевязку и дал бежевого цвета гуаяберу. Переодевшись, Хиль вместе с товарищем вышел на улицу. Было решено выбраться из города и укрыться в горах. Однако вскоре его спутник начал жаловаться на сильную боль в руке и сказал, что нуждается во врачебной помощи и останется в городе. Больше Хиль его не видел.
Проблуждав по лесистым окрестностям Сантьяго несколько часов, Хиль набрел на молочную ферму. Навстречу ему вышел крестьянин, и повстанец, у которого в кармане не было ни гроша, попросил у него денег. Тот, ни слова ни говоря, протянул двадцать сентаво.
Хиль побродил еще немного и вернулся в город, где на одной из улиц случайно встретился с двумя участниками штурма — Состой и Улисесом Сармьенто, с которыми он виделся несколько раз на тренировках по стрельбе. Втроем они двинулись вдоль шоссе в направлении Гаваны. На 20 сентаво Хиль купил галет и вместе со своими товарищами немного подкрепился. По дороге к ним присоединился чернокожий парень. По его словам, на карнавале у него стянули кошелек, и теперь он вынужден был возвращаться пешком в свой родной поселок Эль-Кобре. На подходе к поселку они увидели армейский кордон. Один из солдат, вооруженный карабином, хотел было их задержать, но другой его остановил:
— Да разве эти юнцы могут иметь отношение к такому делу? — насмешливо кивнул он в их сторону. Внешность повстанцев действительно была несолидной: миниатюрный Сосита, Сармьенто, на вид совсем подросток — ему еще не исполнилось и восемнадцати, — и Хиль, который весил не более пятидесяти килограммов да и ростом тоже похвастать не мог. Самым взрослым среди них выглядел парень, у которого украли кошелек. Солдат с карабином пожал плечами и сделал им знак проходить.
Хиль облегченно вздохнул и зашагал было дальше, как за его спиной раздался окрик:
— Стой! Ну-ка, что это у тебя за пятно?
Действительно, на кармане гуаяберы виднелось темное пятно, которое Хиль только сейчас заметил. Его окружили солдаты.
— Кровь!
— Точно, пятно крови!
Хиль вспомнил своего раненого товарища — это была его кровь. Он попытался выкрутиться:
— Да что вы, какая кровь, — сказал он спокойным тоном, — обыкновенное грязное пятно.
Но солдаты даже не стали его слушать и отвели всех четверых в комендатуру. Чернокожего парня, не перестававшего вопить: «Я не с ними, я ни в чем не виноват!», в конце концов отпустили, а повстанцев жестоко избили и отправили в Монкаду. В результате побоев у Хиля оказалась сломанной ключица, и его поместили на несколько дней в госпиталь. После выздоровления его перевели в тюрьму, судили по делу № 37 и приговорили к десяти годам лишения свободы.
