Что тут возразишь? Состав преступления налицо. Ведь чтобы заполучить в Смокве право высказываться на тему «как нам позасеять-взрастить сурепку», любой патриот, а тем более проповедник, обязан… мда, ну уж не на вермонтских лужайках в теннис резвиться… Упаси бог, если тебя за таким занятием накрыли с поличным. Резвись по-тихому.
Все мы, увы, не эльфы голубого эфира. Последствия тому самые печальные. Только-только приспособится индивид к определенной системе (питания, дыхания, мышления) — а она, будучи смоквенской по форме и таковой же по содержанию — хоп-ля-ля в одочасье — и кррррааак!!! И вот новая власть наотрез отказывается платить долги прежней. И всякое поколение, с завидной регулярностью, переходит в garbage of history (мусор истории) — в очередной, внеочередной ли раз. И тянется из замогильной тьмы веков с отлаженностью швейцарского часового механизма присловье — «порядка не было и нет». А это вам что — не порядок?
Вот картина: «Меньшиков в Березове». Задушевная, поучительная живопись. А чему у нее научишься? Оказался бывший фаворит в положении вышвырнутой на помойку дворняги. Взаиморасположение звезд изменилось — астрология, туды ее в качель…
Но потому Том и остановил свое внимание на феномене под названием «Жирняго», что, какая бы власть ни коверкала лучшие помыслы граждан, какие бы граждане ни коверкали лучшие помыслы власти, какие бы «новые» (то есть позавчерашние) идеи ни завладевали кипящим разумом неразумных племен, какие бы мудозвоны ни сменяли на трибунах и в креслах прежних, какие бы «-измы» ни заполучал в качестве облагораживающего довеска беспросветный ойкуменский палеозой — жирнягинский подвид всеядного, хищного, беспомощно-жирного млекопитающего был, есть и навеки пребудет «в порядке», в фаворе, в достатке — при этом знаками материального внимания представителей этого подвида будет осыпать, с равной степенью эффективности, все равно кто: генсек, фюрер, шах, президент, аятолла.
О чем Том Сплинтер, собственно говоря, уже писал в самом начале своего апокрифа.
Всесвойско-Всесмоквенская Телесирена, в миру Альфиалла Пугало, выучила Жору, по большому знакомству, как продавать в масс-медиа всякий свой ик и пук.
— Ни один ик не должен, — назидала она, — пропадать втуне. А уж пук тем паче! Всякий ик и пук имеет свой профит и тариф.
Артикулируя это, она с удовольствием брила свою ногу, похожую на колонну дряблого сала. В двух шагах от нее, бросая голодные взоры на кишащую волосками пену, шепталась дюжина молодых негоциантов.
