После ужина свет в камере начал медленно угасать, и через несколько минут они очутились во тьме, ничего не было видно, кроме светлого прямоугольника дверного проёма. В коридоре также уменьшили яркость освещения, но не погасили совсем.
Кто-то в темноте направился к отверстию.
— Осторожно, не упади туда, — сказал патер Гордон.
Этот кто-то долго, с натугой делал своё дело, а потом, приглушённо ругаясь неприличными словами, воспользовался картонкой от тарелки.
— Господи, благослови эту ночь, — торжественно провозгласил Гордон, когда все успокоились, растянувшись на прохладном полу.
— В таком месте необходимо просить милости у Сатаны, — хмыкнул невидимый Филип. — Спокойной ночи!
* * *
В холодном, как лёд, карцере неподвижно сидел диг Тайтус. Лампы над его головой то ярко вспыхивали, то резко гасли, но диг установил частоту считывания изображения с сетчатки глаза равной частоте вспышек. Благодаря этой мере, мир для него погрузился в темноту.
Тайтус думал. Но вы, наверное, очень удивитесь, когда узнаете, что он думал не о том, как выбраться из тюрьмы, и не о том, как показать себя на суде (если таковой будет) наилучшим образом. Диг мысленно играл сам с собой в шахматы. Даже его совершенный мозг, в миллионы раз превосходящий быстродействием самые лучшие электронные устройства, не мог перебрать все возможные варианты, и поэтому Тайтус получал немалое интеллектуальное наслаждение.
Глава 6. Тюрьма. День второй
Хмурый надзиратель изо всех сил стучал металлической дубинкой по прутьям решётки, вырывая заключённых из объятий сна, отказывая им в праве восьмичасового пребывания в царстве грёз. Энди был мрачен, как туча, ибо безжалостный стук прервал свидание со столь милой его сердцу подружкой. Надзиратель поставил каждому порцию вчерашней, а потому холодной пищи и, зевая до хруста челюстей, отбыл.
— Благослови, Господи, нашу трапезу! — провозгласил Гордон.
После завтрака неожиданно увели Ланга, Курц встревожено заметался по камере.
— Не беспокойся, Мега-Курц, Ланг тебя вытащит, — пообещал ему Алекс, запивая компотом очередную таблетку, любезно предоставленную Гордоном.
Энди удивлённо заморгал слипшимися после сна глазами. Алекс придвинулся к его уху и негромко, но так, чтобы слышал и проявивший интерес Молчун, сказал:
— Вы разве не знаете, кто у Ланга мама? — и он поднял вверх указательный палец.
Но Курц не успокаивался. С безумным видом трайкера, у которого угнали единственную жизненную ценность — трайк, он носился по камере взад и вперёд своей ковыляющей походкой (у трайкеров обычно были атрофированы определённые группы мышц) и, наверное, свалился бы, в конце концов, в отверстие, запаха которого мужественно старались не замечать. Этому помешала картинка из журнала, который опять читал Гордон. Это была реклама сигарет, но на заднем плане виднелся ярко-красный трайк, мчащийся на огромной скорости. Фотография была очень размазана, но у Курца от восхищения перехватило дыхание. Он с быстротой хищника ринулся к патеру и начал пожирать изображение глазами.
