— Здравствуй, мой господин!
Затем он протянул свои дрожащие руки в эту темноту, и увидел, как кончики его пальцев покрываются инеем. И стало совсем темно.
* * *
— Юра, очнись! Очнись же!
Холодная вода плеснулась Юре в лицо, он закашлялся и открыл глаза. Оказывается, он лежал на небольшом диванчике, в том первом библиотечном зале, где Коля переписывал книги.
Сам Коля склонился над ним, и насторожённо вглядывался в лицо своего младшего брата. Он спросил:
— Как себя чувствуешь?
Юра поморщился от тупой боли, которая сжимала его виски. Он пробормотал:
— Да вроде бы ничего. По крайней мере, живой…
— А что случилось? — спросил Коля.
— Что случилось? — переспросил Юра. — А я, в общем-то, и не помню ничего. Лучше расскажи: как и где ты меня нашёл?
— А мне и не понадобилось тебя искать. Ты сам вошёл в эту залу. Я позвал тебя, но ты ничего не ответил. Тогда я заметил, что глаза у тебя закатились, а из уголка рта течёт слюна. Ну и перепугал же ты меня тогда! Я тебя за плечи схватил, попытался остановиться, и тут ты весь затрясся, и лишился чувств.
— А у меня не было какой-нибудь книги?
— Книги?.. Нет — книги не было. Зато ты нёс вот этот лист…
И Коля протянул ему весьма широкий, но весь исчерченный руническими знаками лист. Знаки имели цвет засохшей крови, и вообще — выглядели очень зловеще.
— Что это? Наверное, очень древнее, да? — робко и испуганно спросил Юра.
— Древнее? — невесело усмехнулся Коля. — Даю голову на отсечение, что эти руны появились не далее как час назад.
— Всего лишь час? — изумился Юра, — И кто же их…
Он хотел спросить: «И кто же их начертил?», но так и не задал этот вопрос, потому что вдруг понял, что руны были начерчены им, Юрой. Также он вспомнил и многое из того, что было после того, как он взял тонкую чёрную книгу.
Юра огляделся и спросил:
— Так ты точно не видел чёрную книгу?
— Говорю же тебе, что нет. Но вот думаю: тебе надо идти домой.
— Домой?.. Ах да, домой, — Юра потёр голову, которая всё ещё отдавалась болью. — Пожалуй, ты прав. Пойду я домой. Лягу там, и буду спать. Очень спать хочется…
Коля с тревогой вглядывался в бледное лицо своего младшего брата, в его покрасневшие глаза. И он сказал:
— Пожалуй, я сам тебя доведу.
— Нет, нет, я не настолько слаб. Сам доберусь.
— И всё же из этого проклятого дома я тебя выведу. А то, неровен час, ты здесь заблудишься.
Коля провёл его до самой ограды, и там произнёс:
— Ты уж извини, что пригласил тебя. Сам не думал, что всё настолько плохо выйдет.
