Эти мысли показались Юре настолько забавными, что он даже улыбнулся. И, словно бы в ответ на его дерзкую, неподобающую к этому мрачному месту улыбку, раздался резкий звук. Юра вздрогнул, метнул стремительный взгляд в одну и в другую сторону, и тут увидел, что в углу, в тени от стеллажей висит полотно. Такие же полотна висели и при входе в здание: один лишь мрак был там изображён, и вновь краем глаза Юра увидел, что в полотне движется нечто.
И тогда Юре стало так жутко, что он, не помня себя, крикнул громко:
— Коля!
Крик его эхом среди стен заметался, и постепенно затухал, дробясь в бессчётных книжных переходах.
И Юре так хотелось услышать ответ, и с таким вниманием он вслушивался, что ему показалось, будто он действительно услышал голос брата.
И тогда Юра попытался успокоиться, и даже произнёс вслух:
— А чего я, собственно говоря, испугался? Приведения? Злого духа? Ну, во-первых, я в библиотеке, которую, вроде как, всю исследовали. А во-вторых, если здесь и есть какой-то призрак, что он мне может сделать? Смотреть на меня? Ха — ну и пускай смотрит. Эй, призрак, ты здесь? Нравлюсь я тебе? Да? Ну и любуйся на меня, а я пока книжечки посмотрю…
И когда он это произнёс, то по бессчётным, окружающим его залам пронёсся шорох. А потом Юра увидел нечто такое, отчего глаза его округлились.
В противоположной от него стене был проход, за которым открывалась целая анфилада библиотечных залов. Так вот: самая дальняя и едва приметная из этих зал вдруг заполнилась непроглядной чернотой. Потом тоже самое произошло и с следующей залой, а потом и ещё с одной.
Таким образом, чернота, поглощая залы, приближалась к нему. И Юра понял, что, если он даже со всех сил побежит, то всё равно от этой черноты не спасётся. И слышал он мучительный, жуткий, заунывный и яростный вой, который приближался.
Тогда мальчик закрыл глаза ладонями и зашептал:
— Нет, нет, пожалуйста, не надо. Ведь ничего этого нет, да?.. Ведь это просто свет выключается, да?.. Вот сейчас я открою глаза, и окажется, что этой черноты уже нет.
Частые удары сердца близким набатом гремели в его ушах, так что он даже не мог услышать: приближается ли вой.
И вот он решился: отстранил от лица ладони, и открыл глаза. Тьмы не было. Никто не скрипел, не визжал и не выл. Анфилада была видна до самой дальней залы.
Но кое-что всё-таки изменилось. На запылённом, растрескавшемся полу лежала книга. Тогда мальчик подумал, что она, должно быть, упала со стеллажа, и лишь позже, когда многое уже изменилось в его жизни, он догадался, что поглощающая залы чернота всё-таки докатилась до него, и принесла эту книгу.
