Меня звали Никитой Афанасьевичем, и был я, по мнению людей, искуснейшим архитектором. Возводил и церкви, и колокольни, и хоромы для родовитых бояр и даже для князей. В творениях своих пытался я соединить гармонию природы и духа человеческого, и, кажется, мне это удавалось. Во всяком случае, внутри моих строений люди просветление находили: лечились и телом и духом. Да и внешний вид того, что я возводил, глаз радовал.
И жил в моём времени ещё один архитектор, именем Архип Страшеглав. Был он помимо прочего ещё и чернокнижником, и давно уже продал свою душу дьяволу. И, также как я искал своё вдохновенье во всём простом и возвышенном, как звёздное небо иль заря, так он питался всем извращённым, злым, противоестественным. И, представьте себе, дети, у него было поклонников не меньше, чем у меня. И причиной этому то, что в душе человеческой найдётся место, как и для рая, так и для ада. А тем, кому ад ближе, избирали себе Архипа Страшеглава.
Конечно, до строительства церквей его не допускали, но многие богатеи заказывали ему дома, и он возводил их: одновременно и жуткие, и манящие. Живущие в такие домах, год от года богатели, но безудержно придавались многим порокам, отравляли души свои. Год от года богател и Страшеглав, год от года тёмному своему искусству обучался.
Я тоже не ленился: и задумал возвести колокольню, один вид которой изгонял бы из людей все нечистые помыслы, и возносил их души к самым небесам.
А Страшеглав взялся за возведение огромного дворца, в котором намеривался сам поселиться. Этот дворец он задумал как отражение ада на земле. По его замыслу, каждый увидевший это бесконечно отдалённое от естества строение, должен был отдалиться как от людей, так и от небес, и перейти в услужение тьмы.
Мы начали строительство одновременно. Он работал с огромной скоростью, я же неспешно, оттачивая каждый штрих колокольни. Он громоздил безумные формы, я пытался отобразить простое изящество облаков и звёздного света.
Я был противоположностью Страшеглава, и он ненавидел меня больше, чем кого-либо иного. Наконец ему удалось подкупить власть имущих. Меня обвинили в краже казны, и в ереси, что было самым страшным. Несколько месяцев меня продержали в темнице, на цепи.
Но если вначале мне ещё приносили какую-то еду, то потом вовсе затем и эти незначительные подачки прекратились.
Через какое-то время я почувствовал, что моя смерть близка. Тогда я прочитал молитву, и приготовился отдать Богу душу.
