Сперва показалась нижняя часть алюминиевых протезов. Постепенно появился весь ходунок целиком, однако его владельцу понадобилось еще время, прежде чем он смог предстать перед нами во всем великолепии. Но жестоко было требовать от этого малого такой прыти. Вряд ли это легко — опираться на ходунок для инвалидов и одновременно натягивать кислородную маску. Ему было как минимум семьдесят, но трубки, свисающие у него из ноздрей, старили его еще больше. И этому доходяге назначили виагру?
Словно прочитав мои мысли, уролог заверил меня, что этот пациент — вполне достойный кандидат на прием препарата.
— Знаю, он выглядит так, будто через десять минут отправится на тот свет, — сказал доктор, возможно, несколько переоценивая внешние данные своего посетителя. — Но, поверьте мне, он в неплохой форме. Никаких проблем с сердцем, а что до кислорода, то он ему и вовсе не нужен: это скорее вопрос психики.
Мы, затаив дыхание, смотрели, как мужчина «входил» в приемную. Остальные пациенты онемели от изумления. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, о чем все они думали в эту минуту: шанс есть у каждого из нас.
Я повернулся к медперсоналу, рассчитывая услышать объяснения: как такой старикан может заниматься сексом, как он вообще может в своем возрасте этого желать.
— Да все этого хотят, — сказала медсестра, пожав плечами. И маленькая голубая пилюля могла им в этом помочь.
Я стоял в переполненном урологическом отделении, разинув рот. Вряд ли это была подобающая обстановка для чтения молитвы, но все же я стал молиться: «Боже, сделай так, чтобы я мог заниматься любовью после семидесяти». Проходя по парковке, я, смеясь, думал, какой чудной фортель выкинула моя судьба. Я спросил себя: какого черта меня сюда занесло? Как меня угораздило устроиться на такую работу?
Глава первая
Как меня угораздило
-Ты что, идиот?
Так отец отреагировал на мое решение досрочно завершить военную карьеру. В 1994 году благодаря сокращению численности вооруженных сил мне, одному из сотни лейтенантов, было позволено уйти из армии, не дожидаясь конца четырехгодичной действительной службы. Я предполагал, что мое решение удивит, а возможно, и немного расстроит папу, но не думал, что он станет сомневаться в моих интеллектуальных способностях. Это, как мне показалось, было уже слишком. Идиот?
Отучившись в университете Нотр-Дам по стипендии Учебного корпуса офицеров запаса, основную часть последовавшей затем действительной службы (которая для меня продолжалась три года) я провел на военной базе Зама в Японии, где особую неприязнь у меня вызывали нестроевые наряды. С того самого дня, когда мама пришила мне на плечи лейтенантские погоны, я мечтал только об одном: поскорее их сорвать. Как только это стало реально, я с жадностью ухватился за эту возможность, ну, а отец в свою очередь набросился на меня.
