Он очень быстро появился, неся откупоренную, но непочатую бутылку коньяка, небольшой кожаный футлярчик цилиндрической формы и газетный сверток. Свалил всё это на полированный столик из красного дерева, и столик иноземного производства моментально приобрел какой-то очень русский вид.
Из футляра профессор достал серебряные походные чарочки, а в газетном кульке оказалась целая россыпь венского печенья.
— Прошу извинить, но более подходящей закуски допроситься не смог, — сказал профессор, уверенной рукой наполняя стопки до краев. — Хотя языками владею и неплохо, здешним проводникам невозможно объяснить, что такое «принести закуску в купе». То предлагают в ответ на все мои разъяснения чай сервировать, то кофе, то в вагон-ресторан приглашают… Папуасы. Европа-с… Что вы улыбаетесь?
— Вспомнил классику, — сказал Бестужев. — Роман господина Лейкина «Наши за границей».
— Ну, вся интрига романа — недурственного, впрочем — на том и построена, что купчик с супругою ни единого словечка ни на одном из иностранных языков не знают, а мы с вами вроде бы учены… Ваше здоровье!
Он лихо осушил стопку, опять-таки ужасно похожий в этот момент на шантарского купчину. Бестужев, секунду подумав, разделался со своей столь же ухарски.
Когда приятное тепло разбежалось по жилочкам, он вспомнил о незаконченном деле. Следовало использовать знания господина профессора не откладывая, — ибо тот явно не собирался останавливаться на достигнутом и откровенно присматривался к стопкам с целью наполнить их вторично.
— Вот кстати, Никифор Иванович… — сказал Бестужев, извлекая из бумажника телеграфный бланк, беззастенчиво похищенный со стола очаровательной Луизы. — Вы ведь прилично владеете английским, я помню, как в Петербурге вы без запинки переводили английский патент господам генералам… Не поможете ли? «Париж» — это и так понятно. И адрес, в общем, тоже — бульвар Батиньоль, номер дома и квартиры, некоему господину по имени Офис Джеймс Хорнер. А вот далее… В английском не силен совершенно…
— Позвольте-ка, — Бахметов забрал у него бумагу. — Э, батенька, вы и с именем промашку дали… «Джеймс Хорнер» — это, пожалуй что, и вправду имя. Но вот слово «оффисе» — то есть так оно пишется, а читается как «офис» — у англичан означает бюро, контору, и прочее подобное. Это бюро некоего Джеймса Хорнера.
— Понятно, — сказал Бестужев. — А далее?
— Далее, далее… «Сегодня вечером выезжаю в Париж „Ориент-экспрессом“. В случае моего опоздания уделите всё внимание цирку Лабурба. Прибывает в Париж с грузопассажирским поездом номер семьсот три дробь пять…»
