— Если я увижу хоть одну из вас здесь, когда снова приду сюда, она узнает, каким я бываю в гневе!
— Что плохого в том, что мы пришли утешить женщину?
— Говорю вам, убирайтесь сейчас же! Женщины поспешили прочь со двора со словами:
— Прости нас, это наша ошибка.
Таким образом, Эзеулу был вне себя от гнева, когда к нему явился Эдого со своим рассказом о том, что он услышал на базарной площади Нкво. Едва тот кончил, как отец резко спросил:
— Ну и что же ты сделал, услышав это?
— А что я должен был сделать? — Отцовский тон удивил и немного задел Эдого.
— Вы слышите его? — спросил Эзеулу, ни к кому не обращаясь. — И это мой первенец! При тебе говорят, что твой отец совершил мерзкое святотатство, и ты еще спрашиваешь у меня, как ты должен был поступить! Когда бы я был таким же молодым, как ты, я бы знал, как поступить. Уж я бы не стал отсиживаться в доме духов; я бы вышел наружу и проломил череп человеку, сказавшему это.
Эдого теперь не на шутку разобиделся, но постарался сдержать себя.
— Когда ты был таким же молодым, как я, твой отец не посылал одного из своих сыновей поклоняться богу белого человека. — Он ушел к себе в хижину горько сожалея, что прервал работу над маской и пошел узнать, что там стряслось дома, а в результате напоролся на оскорбление.
«Я порицаю Обику за вспыльчивый характер, — подумал Эзеулу, — но насколько же лучше его пылкий нрав, чем этот холодный пепел!» Он откинул голову назад, прислонился затылком к стене и заскрежетал зубами.
Это был для верховного жреца день огорчений — один из тех дней, в которые он, наверное, просыпался на левом боку. Как будто и без того мало ему было сегодня неприятностей, под вечер к нему явился молодой посланец из Умуннеоры. Ввиду вражды, существующей между его деревней и Умуннеорой, Эзеулу не предложил гостю ореха кола: ведь если бы у того разболелся впоследствии живот, он приписал бы это действию съеденного у Эзеулу ореха. Посланец не стал ходить вокруг да около.
— Меня послал Эзидемили.
— Правда? Как он поживает?
— Хорошо, — ответил посланец. — Но вместе с тем и плохо.
— Не понимаю тебя. — Эзеулу держался теперь очень настороженно. — Если тебе велено что-то передать, выкладывай скорей, потому что мне недосуг выслушивать всякого мальчишку, который учится говорить загадками.
Юноша проглотил обиду.
— Эзидемили хочет знать, что ты собираешься предпринять по поводу святотатства, совершенного в твоем доме.
— Что? Что такое? — спросил верховный жрец, обеими руками сдерживая вскипающий гнев.
