Может быть, эти слова были сказаны нарочно, может быть, вырвались случайно. Но только Эбо сказал такое, чего говорить Акукалии никак не следовало: он страдал мужским бессилием и двух его жен тайно отдавали другим мужчинам, чтобы они рожали ему детей.
Завязалась жестокая драка. Эбо уступал Акукалии в силе, и тот вскоре разбил ему в кровь голову. Вне себя от боли и унижения Эбо бросился домой за мачете. Из всех соседних дворов высыпали женщины и дети, некоторые из них визжали от страха. Столпились прохожие.
То, что произошло дальше, было делом рук злого духа Эквенсу. Акукалия ринулся за Эбо, вбежал вслед за ним в оби, схватил его икенгу, стоявшего в домашнем святилище, выбежал вон и на глазах у онемевшей от ужаса толпы переломил его пополам.
Эбо последним узнал о гнусном святотатстве. Он боролся с Отикпо, пытавшимся отобрать у него мачете и предотвратить кровопролитие. Но когда собравшиеся стали свидетелями ужасного поступка Акукалии, они крикнули Отикпо, чтобы он отпустил Эбо. Вдвоем они одновременно вышли из хижины. Эбо бросился к Акукалии, но, увидев, что тот сделал, замер на месте. На один короткий миг ему показалось, что все это — дурной сон. Он протер глаза тыльной стороной ладони. Акукалия все так же стоял перед ним. Оба обломка его икенги валялись в пыли, там, куда швырнул их осквернитель святыни.
— Пойди-ка поближе, если ты называешь себя мужчиной. Да, я это сделал. Посмотрим, что можешь сделать ты.
Значит, это правда. И все-таки Эбо повернулся и пошел к себе в оби. Возле святилища он опустился на колени, чтобы рассмотреть все как следует. Да, там, где всегда стоял его икенга, сила его правой руки, теперь зияла пустота — голое, без слоя пыли место на деревянной полке.
— Нна до! Нна до! — зарыдал он, призывая на помощь умершего отца. Затем он встал и прошел в свою спальню. Там он пробыл некоторое время, пока Отикпо, подумавший, что Эбо может причинить себе вред, не ворвался к нему в комнату. Но было уже поздно. Эбо оттолкнул его и вышел с заряженным ружьем. В дверях он встал на колено и прицелился. Акукалия, увидев опасность, рванулся вперед. Пуля попала ему прямо в грудь, но он пробежал еще несколько шагов с занесенным над головой мачете, пока не рухнул у порога хижины Эбо, задев при падении лицом низкий скат тростниковой крыши.
Когда тело доставили домой, умуарцы были ошеломлены. Чтобы посланца Умуаро убили в чужом краю — такого еще не бывало. Но после того как прошло первое потрясение, они не могли не признать, что их родич совершил непростительный поступок.
