— Растормошила я тебя на свою голову, — буркнула Вейс. Лас попыталась обнять её, Вейс не позволила.
— Я отучу тебя ворчать, — пообещала Лас. — Когда мы с тобой познакомились, ты не ворчала.
— Конечно, — буркнула Вейс. — Чуть что — темница, чуть что — плётка. Попробуй поворчи.
— О, замечательная идея. Спасибо. И темницу, и плётку я тебе легко устрою.
— Да ну тебя! — Вейс попыталась выглядеть обиженной, но не сумела, расхохоталась. — Лас! Ну что ты со мной делаешь! — Лас сумела её обнять и прижать к себе.
— То же, что и ты со мной, — шепнула Лас. — Это справедливо, верно?
Стайен — стоял у стола, должно быть, давно — негромко кашлянул.
— Прошу простить, — он поклонился. — Нас ждут в клинике. Ваших внуков я отвезу туда днём, после работы.
— Идём, — обречённо вздохнула Вейс. — Но мы ещё поговорим.
* * *
Лас не успела завязать пояс, как заметила свёрнутый в трубочку клочок бумаги. Улыбнулась — должно быть, выпал из кармана Вейс. Она себе оставляет много поручений и пишет такие вот записки. Правда, и так всё помнит. Лас поднесла клочок к носу, нахмурилась. Тесан и… сама Лас?! Развернула клочок
«Она только притворяется подругой. Ты скоро убедишься».
— Лас! — стук в дверь. Вейс влетела, тоже с поясом в руке. И с клочком бумаги.
«Она просто использует тебя», — прочитала Лас. — Мило. — Поднесла к носу. — Тесан и ты, — вернула клочок. — Что за чушь?
— Я откручу ей голову! — пообещала Вейс. — Это уже не смешно!
— Подожди откручивать, — Лас ещё раз обнюхала обе записки. — Тесан так шутить не станет. Да и писала не она.
— Откуда ты знаешь?
— Оттуда. Ей гореть через четыре дня. Принюхайся, — Лас вручила записки. — А здесь нет даже намёка!
— Да, непохоже, — согласилась Вейс. — Откуда знаешь про четыре дня?
Лас вздохнула.
— Чую, милая моя. У неё через четыре дня, у нас с тобой через десять.
— Перестань, — отмахнулась Вейс. — Нашла тему для разговоров! Идём, нас ждут!
Бабушки и Хорёк, Неиверин 17, 1288 В.Д., 7:00
— Теаренти Вейс, вы первая, — Аспирант в сопровождении двух ассистенток пригласил Вейс за собой. Та посмотрела в глаза Лас, вздохнула и ушла.
Не люблю больниц, подумала Лас. Сколько ни бываю здесь, всегда зябко. Как будто сквозняк в душе… мерзкое ощущение. И так почти везде. И началось это… когда же это началось?
Тишина. Звенящая, натянутая, как струна. Непереносимая. Когда-то я тихонько напевала или зажимала уши, чтобы её не слышать, чтобы из-под неё не прорвались голоса.
— …Лас! — Вейс тихонько потеребила её за плечо. — Ты что?
