— Миль на тридцать отошли, — Лекарь опустился на землю и махнул рукой в сторону покинутого корабля. — Хорошо, ветер от нас, а то уже скоро помокли бы под радиоактивным дождиком. Как там старик, Пол?
— Очухивается. Старый пень ещё нас всех переживёт, — хохотнул Полчепепа и бережно положил Эдди на землю. — Чего делать будем, Хват? — повернулся он к капитану.
— Так, — Хват вздохнул и огляделся по сторонам. — Надо разжечь костёр, а то ночью вполне могут появиться местные зверушки. Хотя бывают такие, что никакой костёр не поможет. Ладно, Пол, займись хворостом, тут его навалом. Жрать нечего, но до завтра потерпим, а там что-нибудь сообразим. Ночью будем дежурить по очереди, и если кто заснёт, пусть лучше перед сном помолится.
«Синяя птица» взорвалась, когда костёр ещё только начал разгораться. Хват снял с пояса фляжку и пустил по кругу.
— Мне не было ещё двадцати, — задумчиво ска-зал он, — когда нам достался этот корабль. — В отблесках первых языков пламени узкое с резкими чертами лицо Хвата казалось особенно опасным и хищным. — Я только начинал тогда и летал с Ржавым Эриком…
Хват никогда не рассказывал о своём прошлом, и теперь, несмотря на то, что команду заботили вещи поважнее воспоминаний, все трое молча придвину-лись и приготовились слушать.
— Тот ещё парень был этот Ржавый, — продолжил Хват. — Для него завалить человека было легче, чем помочиться. И парней он не ценил, не берёг люди-шек. Вот и кончил плохо.
— Слышь, Хват, говорят, что… — Полчерепа осторожно посмотрел на капитана. — В общем, это…
— Ну, — усмехнулся Хват, — договаривай. Что, опасаешься? Можешь не бояться, мы не в том поло-жении, чтобы держать языки на привязи. Нам много чего предстоит друг другу сказать, парни, и не особо стесняться, если хотим выжить. Ладно, это я сделал Эрика, ты ведь это хотел спросить? Он к тому времени всех достал, и ребята давно примеривались, только духу никому не хватило. Вот я его и сделал. Ножом в спиняку, если это тебя интересует, исподтишка, под левую лопатку, он лишь раз дёрнулся и сразу отошёл. А знаете, почему?
— Что почему? Почему в спину или почему именно ты? — подал голос Лекарь.
— И то, и другое.
— Ну? Почему же?
— Я с детства знал, что люди бывают трёх сортов. Бывают лохи, и бывают крутые. А бывают между ними так, не определившиеся — прослойка. Лохов большин-ство, это овцы, жертвы, их доят, стригут и режут. Они лишь думают, что решают что-то в своей жизни, но это только иллюзия, а на самом деле за них всё уже решено крутыми. Но крутых очень мало, тех, за кого никто не решает, тех, кто решает сам за себя и за других. И для того, чтобы стать крутым, надо сделать две вещи — по-кинуть стадо лохов и пробиться через прослойку. И тог-да, если ты справишься с этим, то наверняка окажешь-ся один на один с другим крутым, тем, кто проделал те же самые вещи до тебя. И тут или ты его, и при этом все средства хороши. Или он тебя, а у него в загашнике средств побольше твоего, тех самых поганых навыков и приёмов, которые и сделали его крутым.
