– Хельге, Хельге… ты мне очень дорог… – проговорила она в ответ, горько и тихо рыдая.
– Спасибо, – сказал он, целуя ее руку. – Раз ты не любишь меня, то тут уж ты ничего не можешь поделать, моя бедняжка. Я это хорошо понимаю.
– Хельге, Хельге, – рыдала она.
– Йенни, ведь ты не можешь мне сказать, чтобы я остался у тебя, потому что ты не можешь жить без меня. Хватит ли у тебя смелости взять на себя ответственность за все последствия, если ты скажешь теперь, что любишь меня… скажешь это только для того, чтобы я не ушел от тебя огорченный?…
Йенни перестала рыдать и молчала, потупив взор. Хельге надел пальто и взял свой зонтик.
– Прощай, Йенни, – сказал он, пожимая ей руку.
– Ты уходишь от меня, Хельге?
– Да, Йенни. Я ухожу.
– И не возвратишься больше?
– Я возвращусь к тебе только в том случае, если ты ответишь мне так, как я этого хочу.
– Теперь я не могу ответить тебе, – прошептала она с отчаянием.
Хельге слегка провел рукой по ее волосам. Потом он повернулся и вышел.
Йенни сидела на диване и плакала. Она плакала безутешно и долго, не думая и не отдавая себе отчета в том, что произошло. Она чувствовала только смертельную усталость после всех этих месяцев, полных мелочных неприятностей, мелочных унижений и мелочных дрязг, и на сердце у нее было пусто и холодно. Да, Хельге был прав.
Через некоторое время она почувствовала голод. Она посмотрела на часы, было уже шесть часов.
Она просидела на диване четыре часа. Она встала и хотела надеть пальто и тут только заметила, что пальто все время было на ней.
Подойдя к двери, она увидала на полу маленькую лужицу. Она взяла тряпку и вытерла пол, и только теперь вспомнила, что эта лужица натекла с зонтика Хельге. Она приникла лбом к косяку двери и снова горько заплакала.
С обедом она скоро покончила, и, чтобы не думать о том, что ее мучило, она попыталась читать газету. Однако это ничуть не помогло, и она не могла сосредоточиться на чтении. Тогда она решила, что лучше идти домой и сидеть там.
На верхней площадке лестницы ее поджидал какой-то мужчина. Она заметила снизу, что он был высокий и стройный. Она почти вбежала наверх и окликнула Хельге.
– Это не Хельге, – ответил мужчина. Это был отец Хельге.
Йенни протянула ему обе руки и спросила, едва переводя дух:
– Герт… что случилось… говори скорей…
– Успокойся, успокойся, Йенни, – ответил он, беря ее руки. – Хельге уехал… уехал в Конгсберг к одному товарищу… доктору. Хельге поехал навестить его… Господи, дитя мое, неужели же ты предполагала что-нибудь ужасное? – и он слабо улыбнулся.
