Йенни | страница 60
– Ты видел их потом?
– Нет. Они уехали в Рокка-ди-Пана в тот же день и не возвращались, а я уехал.
Йенни сидела с минуту, погрузясь в думы.
– А я думала, что она ни о чем другом и не помышляет, как только о своей работе, – сказала она.
– Хегген рассказывал мне, что она закончила свою картину и что она получилась очень хорошей. Франциска начала еще несколько других полотен. А замуж вышла она совершенно неожиданно… Йенни, ты писала, что начала новую картину.
Йенни подвела его к мольберту.
Хельге долго смотрел на большое полотно и наконец сказал:
– Ведь это, должно быть, очень хорошо, Йенни? Это прямо великолепно! – и он прижал ее к себе.
Она положила голову к нему на плечо и проговорила:
– Пока я жила здесь одна и ждала моего милого… пока я наблюдала, как распускаются деревья и цветут каштаны, я решила написать эту картину, изображающую весну в закоптелом черном городе.
– Откуда этот вид? – спросил Хельге.
– Это Стенерсгаде. Этот вид открывается из окна конторы твоего отца. Он позвал меня как-то посмотреть твой портрет, когда ты был еще совсем маленьким, и вот тогда мне понравился вид, который открывается из его окна. Но, конечно, я кое-что изменила…
– По-видимому, ты очень много бывала с моим отцом? – спросил Хельге после некоторого молчания. – Воображаю, как он интересовался твоей картиной.
– Конечно. Время от времени он приходил ко мне сюда и давал мне хорошие советы. Ведь он очень много знает и понимает в живописи.
– Как ты думаешь, у моего отца был художественный талант? – спросил Хельге.
– Я уверена, что да. Он показывал мне некоторые этюды, спрятанные у него в конторе. По-моему, он обладает необыкновенно изящным талантом и в нем есть оригинальность.
– Бедный отец, – сказал Хельге.
– Да, – проговорила Йенни задумчиво, – быть может, его следует жалеть гораздо больше, чем мы думаем.
С этими словами она поцеловала его, и на время они забыли о Герте Граме.
– А дома у тебя ничего не знают? – спросил Хельге.
– Нет, – ответила Йенни.
– Это странно. Ведь вначале я посылал письма к тебе по адресу твоей матери. Неужели она не спросила, от кого ты получаешь письма каждый день?
– Нет. Моя мать не такая.
– Моя мать, – повторил Хельге с раздражением. – Можешь быть уверена, что и моя мать вовсе не такая уж бестактная, как ты все время хочешь это представить. Право, ты несправедлива к моей бедной матери. Мне кажется, что ради меня ты могла бы говорить о ней немного иначе.
– Хельге! – воскликнула Йенни, глядя на него. – Ведь я ни одного слова не произнесла о твоей матери!