– Очень вам благодарен… но я не смел беспокоить вас.
– Что за беспокойство… А у вас здесь появились знакомые?
– Нет. В субботу я заходил в клуб, но я так ни с кем и не разговаривал.
– Вам следует научиться болтать по-итальянски, тогда вам будет во всех отношениях приятнее здесь жить… Ах, что я вспомнила! Ведь третьего дня две старые датчанки уехали на Капри. Что, если их комната еще свободна? Прелестная небольшая комнатка и недорогая. Не помню, как называется эта улица, но я знаю, где это. Хотите, мы пойдем посмотрим ее? Пойдемте же!
Когда они спускались по лестнице, она вдруг остановилась и посмотрела на него с виноватой улыбкой:
– Я была ужасно невежлива с вами в тот вечер, когда мы в первый раз виделись, Грам. Я должна попросить у вас прощения.
– Но, дорогая фрекен Ярманн!..
– Дело, видите ли, в том, что я была больна. Но до чего меня потом бранила Йенни! И я вполне заслужила это.
– Нет, это я виноват, что так бесцеремонно пристал к вам. Но, когда я увидел вас обеих и услышал, что вы говорите по-норвежски, я не мог удержаться от соблазна заговорить с вами.
– Это так понятно. И мы могли бы так приятно провести время. Но я вела себя непозволительно. Мне нездоровилось. Иногда я чувствую себя очень нехорошо, я не сплю, и нервы мои окончательно расстраиваются. Тогда я и работать не могу, и вообще превращаюсь в настоящую ведьму.
– Но, дорогая фрекен Ярманн!
– Да, сердце и нервы… А Йенни и Гуннар работают, все работают, кроме меня… Ну, а как идет ваша работа? Хорошо?… Надо вам сказать, что теперь я еще позирую для Йенни. Сегодня она освободила меня. О, она хитрая! Я уверена, что она заставляет меня позировать, чтобы я не оставалась одна и не предавалась унынию. А потом она вывозит меня за город. Она настоящая мать для меня.
– Вы, кажется, очень любите вашу подругу?
– Ну, еще бы! Она такая добрая, такая добрая… А я болезненная и избалованная. Со мной хорошо справляться умеет только Йенни. И потом, она такая умная, и талантливая, и энергичная. И красивая – разве она не прелестна, как вы находите? Видели бы вы ее волосы, когда они распущены! Если я бываю умницей и заслуживаю награды, мне разрешается расчесывать ее волосы, делать ей прическу… Ну, вот мы и пришли.
Они начали взбираться по совершенно темной каменной лестнице.
– Не приходите в отчаяние от этой лестницы, – утешала Франциска, – наша лестница еще хуже этой, вот вы сами увидите, когда придете к нам в гости. Надеюсь, вы скоро придете? Тогда мы подговорили бы всю нашу компанию и устроили бы хороший римский кутеж. В последний раз я испортила все удовольствие.
