На мгновение Сергеев и Вадим замерли. Вторая граната рванула на лестнице, сметая осколками ошметки горячей протоплазмы, и от сотрясения вниз полетел еще один фрагмент балюстрады. Внизу грохнуло и осколки камня разлетелись шрапнелью. Закачалась под потолком массивная люстра…
Люстра!
– Прыгаем! – закричал Сергеев, уже начиная разбег.
Места, чтобы разогнаться и оттолкнуться для прыжка было всего ничего – шага три-три с половиной. До массивного обода с псевдоподсвечниками, из которых давным-давно выкрутили все лампочки – около четырех метров. Вниз, до бетонного пола укрытого копошащимся живым ковром – метров шесть.
Михаил взмыл в воздух словно горный козел, перепрыгивающий ущелье – перебирая ногами в полете, пытаясь оттолкнуться от пустоты. Он ударился о люстру грудью, зацепился локтями и подмышками за обод, умудрившись не выпустить из рук любимый обрез.
Люстра качнулась с большой амплитудой. Висящий за плечами автомат по инерции наподдал ему по почкам так, что в глазах потемнело. Сергеев успел боковым зрением уловить надвигающуюся на него тень, приготовился к неизбежному удару, но Вадик до цели не долетел.
Он уже было скользнул вниз, но изогнувшись, словно падающий кот, успел вцепиться в сергеевскую куртку – прочная ткань затрещала, но не порвалась. Захрустели от двойной нагрузки и сергеевские суставы: он отчаянно задрыгал ногами, соскальзывая, сунул обрез между цепью, на которой держался обод люстры, и поперечной растяжкой – массивным медным прутом и остановил, казалось, неизбежное падение.
Люстра пошла вперед, словно огромный маятник, потом, замерев в высшей точке, качнулась в обратном направлении. Лишенный ремня «Калашников» Вадима полетел вниз и даже не звякнул, угодив на спины мечущихся по полу фойе тварей.
Сергеев не застонал – закряхтел, чувствуя как натягиваются в струну сухожилия. Вадик вскарабкался по нему, как обезьяна на пальму и, освободив Михаила от своего веса, повис рядом на массивном ободе. Еще через мгновение и оба они уже не болтались между потолком и полом, а сидели на люстре, ухватившись за декоративные цепи и с тревогой поглядывали то вниз, то на потолочное крепление, из-под которого начала просыпаться бетонная пыль.
Балкон, лестница, вестибюль внизу были напрочь заполнены живым ковром из крыс. Они копошились, взбирались друг на друга, задирали вверх оскаленные морды, становились на задние лапы, глядя на сбежавшую от них добычу с голодной яростью хищников.
