Бриджит была светловолосым тихим ребенком, проводящим целые дни в неустанном складывании и перекладывании игрушек.
— Сама не знаю: или этот ребенок недоразвит, или гениален, — сказала Лаура.
Но несколько секунд внимания, с которым Бриджит приняла приезд Гранта, убедили его, что шутливый тон Лауры является в этом смысле вполне обоснованным. Ребенок — как называл ее и Патрик — был правильно развит. Пат называл ее так, чтобы подчеркнуть собственную принадлежность к группе взрослых, право на это давало ему шестилетнее старшинство и собственное убеждение.
У Пата были рыжие волосы и холодные, серые глаза. Он был одет в зеленый кильт,[1] серо-голубые носки и старый свитер. Гранта он приветствовал бесцеремонно и по-свойски. Пат охотнее всего употреблял язык, который его мать определяла как диалект графства Пертшир, поскольку его лучшим школьным товарищем был сын пастуха из Киллина. Он мог, конечно, если хотел, говорить на отличном английском, но это был всегда плохой знак. Если он с кем-то ссорился, то это происходило на отличном английском языке.
Во время полдника Грант спросил мальчика, решил ли он уже; кем будет, когда вырастет. С четырех лет Пат отвечал на это так: «Вопрос еще открыт». Это был оборот, заимствованный у отца, который выполнял функции мирового судьи.
— Да, — отвечал Пат, густо намазывая джемом кусок хлеба. — Я уже решил.
— Замечательно! Ну и кем ты будешь?
— Революционером.
— Я надеюсь, что никогда не дойдет до того, чтобы мне пришлось тебя арестовать.
— Не сможешь, — просто ответил Пат.
— Почему?
— Потому что я буду ХОРОШИЙ, — объяснил Пат, еще раз протягивая руку к розетке с джемом.
— Наверное, именно подобное значение придавала этому слому королева Виктория, — бросила Лаура, отбирая у Пата джем.
Именно это он больше всего любил в ней — шутливый тон, скрывающий материнские чувства.
— У меня есть для тебя рыба, — сказал Пат, передвигая весь джем на одну половину куска, чтобы хотя бы таким способом получить нужный толстый слой. — Под скалой в низовье Кудди. Если хочешь, то я одолжу тебе свою мушку.
Поскольку Пат был обладателем целой коробки, полной приманок для рыб, «моя мушка» могло означать только «мушку, которую я сам выдумал».
— Как выглядит мушка Пата? — спросил Грант, когда мальчик встал из-за стола и вышел из комнаты.
— По-моему, это ужасный предмет, — сказала Лаура.
— Он уже поймал что-нибудь на нее?
— Представь себе, что поймал, — ответил Томми. — Думаю, и среди рыб можно встретить простаков.
