– Да, кстати, - встрепенувшись, сказал он. - Знаешь, что я ещё тогда в варево клал? Сушёного шершня, в ступке растёртого…
Благо, стояла осень, и с дохлыми сухими шершнями в Баклужино было особенно хорошо. Зелье Глеб на всякий случай варил при лунном свете, чтобы крепче вышло. По чёрно-серому пустырю, прилегающему к кладбищенской стене, шмыгали тени, собиралась к малому костерку выродившаяся нечисть городской окраины. Помешивая варево посолонь привязанным к прутику пальцем престарелого убийцы, юный чародей угрюмо шевелил ноздрями и ещё сильнее ненавидел бывшего другана, из-за которого ему придётся потом всё это выпить. До дна и залпом.
К двум часам остуженное зелье ататуй было слито в особую склянку. Оставалось выяснить время следующего митинга - и, задержав дыхание, произвести первый глоток.
Лишь бы обратно не полезло!
Минуло два дня. На улице похолодало. Старый колдун Ефрем Нехорошев сидел на табурете и прикидывал, как бы это половчее приспособить зациклившегося барабашку в перегоревшем электрокамине, когда хлопнула дверь - и на пороге живым укором возник Глеб. Лицо его выглядело разбитым.
Учитель и ученик молча смотрели друг на друга.
– Ну? Как?
– А то не видно? - злобно процедил юноша.
Старый колдун озадаченно почмокал губами.
– Крепко досталось?
Ответа не последовало.
– Но хоть помогло чуток? - с надеждой спросил Ефрем.
– Какое там «помогло»! - взорвался Глеб. - Вообще не сработало…
Чародей опечалился, покивал.
– Вот и у меня тоже… - сокрушённо признался он. - Ох, помню, и вломили мне тогда! Еле ноги унёс…
И тихая ностальгическая улыбка вновь тронула сухие сморщенные губы старого колдуна.
Евгений Лукин. Первый отворот
Трах-тарарах! Ты будешь знать,
Как с девочкой чужой гулять!..
Александр Блок
От рождения Глеб Портнягин был ангельски незлобив. Однако упрямые надбровья и глубоко вырезанная переносица в сочетании с архитектурным завитком подбородка придавали ему вызывающий вид. Пришлось вырасти драчуном.
Помнится, старый колдун Ефрем Нехорошев, впервые увидев на проспекте юного проходимца, торгующего грубо вытесанными рукоятками астральных мечей, сразу подумал, что хорошо бы иметь такого на подхвате. Пусть даже в смысле магии он окажется бездарен - слабому полу нравятся надменные плечистые задиры. А женская клиентура, надо сказать, всю жизнь была зубной болью старого знахаря.
Ставши учеником чародея, Глеб Портнягин оправдал надежды полностью. Дамы в его присутствии замолкали и, какую бы глупость он ни сморозил, внимали с трепетом. Крайняя молодость кудесника не только не вызывала у них сомнений - напротив, завораживала, чему вдобавок сильно способствовала скупость мимики, усвоенная Глебом ещё в пору предварительного заключения.
