– Я тебе верю, - попытался успокоить я Анатолия. - Но, если это только ночной кошмар…
– Ты ничего не понял, - не дослушав, снова с ожесточением каким-то затряс головой Сыроедов. - Это не ночной кошмар, а реальность, от которой все мы бежим, но которая все равно рано или поздно всех нас поглотит. Мы привыкли считать, что наша жизнь на земле наполнена страданиями, но чем больше мы будем страдать здесь, тем большую радость обретем после смерти в ином мире. На самом деле все не так. Совсем не так. Мы уже живем в Раю. Не знаю уж, за какие заслуги мы сюда попадаем, но только никому не дано вечно наслаждаться прелестями Рая. Приходит срок, и мы должны вернуться.
– Куда? - спросил я так тихо, что сам себя не услышал.
Должно быть, Сыроедов угадал мой вопрос.
– Не знаю, - устало пожал он плечами. - Да и какое это имеет значение.
– Верно, - кивнул я.
Минут десять мы сидели молча. Я пытался осознать смысл услышанного. Сыроедов был жутко напуган, никогда прежде я не видел его в столь подавленном состоянии. И это служило лучшим подтверждением того, что ко всему им сказанному следовало отнестись с полной серьезностью. С другой стороны, сад, который попытался, но так и не смог описать Сыроедов, оставался для меня полнейшей абстракцией, не способной не то что напугать, а хотя бы вселить беспокойство в душу.
Ну хорошо, теперь я знаю, что после смерти меня, да и не меня даже, а только душу мою, которая неизвестно что собой представляет, - ожидают вечные страдания. Или не вечные, а только до следующего земного воплощения?.. Хорошо, пусть будут вечные - все равно я не знаю, когда произойдет очередная реинкарнация. Может быть, для этого нужно сделать что-то героическое, - так я до геройских подвигов не охоч. Но все это будет потом. Конкретно - неизвестно когда. Так что это меняет в моей нынешней жизни? Подумав как следует, я пришел к выводу, что совершенно ничего.
– И что ты обо всем этом думаешь? - прервал молчание Анатолий.
– Не знаю, - качнул я головой. - Честное слово, не знаю.
Сыроедов почесал ногтем переносицу.
– Но ведь что-то нужно делать?
Я приподнял бровь.
– Зачем?
– Ну, как же… - Сыроедов умолк, не закончив фразу.
Кажется, он начал думать так же, как я.
– Помнишь, ты сам как-то сказал, что дети знают больше, чем взрослые, только вот говорить не умеют?
– Да-да, - быстро кивнул Анатолий.
Он пытался, но все еще не мог ухватить нить моей мысли.
– Мы должны учиться у детей.
– Чему?
– Тому, что они умеют лучше всего. Забывать.
