– Да, патруль, - кивнул я, разуваясь.
– Можно, я сразу в ванную? - попросилась Шурка.
– Конечно, конечно, - засуетился Виталий. - Вот сюда, пожалуйста. Чистое полотенце висит на двери. Кстати, можно и одежду постирать.
– А ничего, что машинка шуметь будет?
– Нет, нет, ничего, я ведь один живу.
– А во что я потом оденусь?
– Там висит халат. Правда, он мужской.
– Тогда раздевайся, - сказала мне Сашка. - Тоже постираю.
– Комендантский час? - спросил меня Виталий, включая чайник, когда она заперлась в ванной. - Что же вы так неосторожно?
Я, оставшись в одних трусах, прошлепал за ним на кухню.
– Они нас еще до одиннадцати почикали, - возразил я. - Мы целовались. В парке.
Лицо у него стало таким, словно ему дали пощечину. Он опустился на стул.
Тут дверь ванной распахнулась, и, шествуя павой, в коридоре возникла Сашка, задрапированная в шикарный японский халат.
– Как я? - спросила она.
– Супер! - отозвался я.
– Вы, Саша, восхитительны, - подтвердил Виталий, вымученно улыбнувшись.
– Тогда ждите меня, мужчины, - сказала она. - Я скоро буду.
И снова скрылась в ванной. И сейчас же там загудела стиральная машина. Почти как мезонный транспортно-пассажирский корабль «Свит Эппл-Эль».
– Подонки, - сказал Виталий, имея в виду, конечно, милицейский патруль. - Бедные вы мои. Как же это все скверно. И ведь они - русские люди…
– Они тут ни при чем, - сказал я. - У них приказ.
– Мало ли что приказ. В войну таких называли полицаями, а партизаны их вешали. И потом, после войны, их искали, судили и расстреливали. Правда, я тогда еще не родился.
– Не надо путать, Виталий Иванович. Кстати, чайник кипит, можно заваривать. Полицаи переходили на сторону врага, а наша милиция служит нашему правительству. - Я помолчал, а потом отважился. - Я давно хотел спросить у вас: почему вы нас предали? Как вы могли подписать «Хартию»? Почему вы не воевали? Помните, вы мне подсунули Стругацких? Вы ведь хотели, чтобы мы выросли смелыми и добрыми, чтобы мы полетели на другие планеты, чтобы мы покоряли их. И вот мы улетаем… Но разве так это должно было быть?!
Стоя спиной ко мне, Виталий разлил чай в две чашки. Обернулся, поставил их на стол. Сел.
– Валя, - сказал он. Ты ведь знаешь всё, и я не могу сказать тебе ничего нового. Стоит ли корить стариков, которые остались без будущего. Единственное, чем я могу помочь вам… Оставайтесь у меня до утра. С ней вместе. В той комнате, - указал он за стенку.
– Виталий Иванович! - я вскочил. - Мне даже мама такого не скажет! Но ведь если узнают, что я её…Что мы у вас…
