Трясясь от выброса адреналина, Виктор окинул взглядом корабль, увидев всё разом, как обычно видит капитан. Отключил интроскоп - тому оставалось работать несколько мгновений, - поморгал, свыкаясь с убогим человеческим видением мира, и бросился в детскую.
Нужно было Кэтрин доставать из застрявшего лифта, и Гудвина вытаскивать из-под обломков в мастерской, но они подождут.
Три пробоины в детской. Уже затянулись. Если в малыша не попало, он ничего и не заметил. Если не попало. Не попало. Если.
"Шрапнель" разгоняют электромагнитным полем до бешеных скоростей, и эти крохотные дробинки прошивают всё насквозь, их не остановишь.
Двигатель опасно задет, ходовая к черту, генераторы вдребезги, трубопроводы, кабели - страшно подумать. И спасательный катер в решето.
Камень только невредим, будь он проклят. Его старались не поцарапать, стреляли в самую корму толкача, били с предельной дистанции, чтобы не заметил. А толкач, умница, старый верный дружище, все равно засек врага своими чуткими сенсорами последней модели, на которые хозяин не поскупился. Заметил, но поздно. Ну, уж как мог. И выдержал удар, не развалился. Потом развалится, наверное.
А камень, сука, целехонек.
Малыш лежал в кроватке как обычно, поджав ноги, подобрав руки под себя - у Виктора сразу отлегло от сердца. А потом… Он упал на колени, посмотрел вплотную…
Голову должно было разнести вдребезги, разметать, но "шрапнелина" вошла малышу в затылок, а вышла через глаз и полетела дальше. Если бы не струйка крови, стекающая из приоткрытого ротика, Виктор наверняка принялся бы тормошить сына, будить, в надежде, что тот крепко спит.
В этот момент Виктор понял, какво оно, желание отдать свою жизнь ради другого. За Кэтрин он был готов убивать. За малыша, оказывается, запросто согласился бы умереть, лишь бы тот выжил.
Виктор даже не закричал. Он сжался в комок, свернулся в позу эмбриона, повалился так на пол, а потом, не без труда распрямившись, ползком выбрался из детской.
Так его и нашел Гудвин: капитан Хейворт полз по коридору, заливаясь слезами и утробно рыча.
Гудвин прибежал через две минуты - понял, что ситуация нештатная, включил аварийные резервы и легко раскидал полтонны железа, под которыми лежал.
Собственно, Гудвин в последующие сутки делал на корабле всё. Виктор и Кэтрин тогда едва шевелились. Разумеется, командир отдал необходимые распоряжения, а инженер провел точную диагностику. Но работал непосредственно руками только андроид. Мужчина и женщина сидели, крепко обнявшись, в кают-компании, и молчали. А иногда тихо плакали.
