– Эй, - сказал Кривоногов, - чего разлеглась?
Собака подняла голову и тяжело, с присвистом, вздохнула. Кривоногов явственно почувствовал острую смесь чесночного запаха и перегара. “Сука, - подумал Кривоногов. - Или кобель”.
– Вставай, - сказал он, - подъем.
Собака встала, осторожно, лапа за лапой, спустилась со скамейки и, понурившись, села возле Кривоногова.
– Чего расселась? Пошли.
Собака послушно поднялась и вразвалочку двинулась чуть поодаль.
Капитан Селевич, непосредственный начальник Кривоногова, увидев в кабинете мохнатую, облепленную репьем собаку, удивился не особенно. Он доверял Крйвоногову, хотя врожденное чувство субординации иной раз и вынуждало его вносить в речь с подчиненным чуть пренебрежительные нотки:
– Потерялся? - кивнул он на пса, развалившегося у зарешеченного окна.
– Леший ее разберет, - неопределенно ответил Кривоногов, - пьяная она.
– Чего говоришь-то?… - поднял брови капитан.
– А вы, товарищ капитан, сюда подойдите, во-во, и наклонитесь-ка. Дыхни, - сказал он собаке.
– Х-хы, - послушалась та.
– Чуете?
– Вот же скотина, - поморщился Селевич, - вроде породы благородной, а туда же.
– Да это всегда так, - проявляя классовое сознание, сказал Кривоногов, достал папиросу и закурил.
– Что с ней делать-то, - вслух подумал Селевич и обернулся к Крйвоногову: - Где ж тебя угораздило суку это подцепить?
– А может, она - кобель?
– Хрен редьки не слаще. Откуда она?
– Возле штучного кемарила.
– Факт антиобщественного поведения налицо. Может, штрафануть ее?
– Чего с нее возьмешь-то? Разве что с хозяина?
– Эй ты, - наклонился Селевич над собакой, - штраф будешь платить?
Собака высунула язык и часто задышала.
– Стерва! - выругался в сердцах Кривоногов.
– Чего с ней цацкаться, давай в трезвяк ее, там разберутся!
– Не примут, - сказал более опытный в таких делах Кривоногов.
– Ты, пес! - напористо сказал Селевич. - Ты у нас допрыгаешься! На работу бумагу пошлем…
– Какая у нее работа, - попытался перебить начальника Кривоногов, но тот, не обращая внимания, закончил: -…Вылетишь, как миленькая, сейчас с этим строго.
Собака икнула и закрыла глаза.
– Ну, сволочь, ты гляди-ка! - возмущенно и в то же время восторженно ударил себя ладонями по ляжкам Кривоногов. - Да мы ж тебя, мы ж тебя… посадим тебя! Через пятнадцать суток по-другому запоешь.
– Куда ты ее посадишь? - раздраженно перебил его остывающий уже начальник. С минуту они помолчали, затем, неприязненно покосившись на подчиненного, Селевич тихо сказал: - Знаешь что, Кривоногов, гони-ка ее отсюда.
