Кормщик Хальвдан, когда-то даже живший в Гардарики, сумел разложить имя на два слова и подумал про себя — не иначе, отцу открылись какие-то тайные завесы, когда он решил назвать так дочь…
— Мы будем называть тебя твоим настоящим именем, хоть это и трудно произнести, — решил хёвдинг и тут же попробовал:
— Мей-тис-слей-ви…
Совсем не так прозвучало грозное боевое имя, ну да Голубе уже все равно стало. Бьёрн опустился на колени и осмотрел ее плечо.
— Это совсем малая рана, хёвдинг прав, — сказал он. — Я перевяжу, и совсем не будет больно.
Голуба промолчала. И в ту ночь она заснула, закутавшись в плащ, впервые заснула на палубе корабля — и верите ли, нет, но плакать ей не хотелось…
Слезы появились, когда драккар вышел в море. Вот тогда-то запоздало разревелась Голуба, не стыдясь ни капельки. Сидела у мачты, привязанная за руку, и роняла горькие слезы. Вместо плача вырывался какой-то тихий вой, словно бы плакал не человек, а израненное бедное животное…
— Ты не боишься, Бёльверк-хёвдинг, — спросил тогда Хальвдан у своего вождя, — что она использует свой нож снова — чтоб зарезать себя, как в первый вечер?
Бёльверк подумал и ответил:
— Я вернул ей то, что ей принадлежало. Когда у человека есть возможность убить себя в любой миг, он сотню раз подумает, прежде чем это сделать. Было бы хуже, Хальвдан, если бы я сковал ее и не давал даже шевельнуться… Пожалуй, я отвяжу ее даже.
Старый кормщик улыбнулся. Бывает так, что Асы даруют человеку могучее тело, но в голову вкладывают слишком мало мозгов. Было приятно знать, что твой хёвдинг не таков.
Тут как раз подскочил к Голубе Бьёрн — теперь всякий раз, как сменял его на весле молодой Хёгни, он не ложился на палубу отдыхать по примеру других воинов, а шел к Голубе — крепко засело указание хёвдинга. К тому же виноватым себя чувствовал Бьёрн. И оттого пытался утешить пленницу. Он рассказывал ей про великих Асов, про одноглазого Одина — Всеотца, про Локи Злокозненного, про прекрасную Фрейю… А вот сейчас пришла Бьёрну мысль, как отвлечь девушку от душевной боли. Он сел рядом и решительно сказал, что станет учить ее языку, чтоб она понимала, что говорят вокруг нее люди, чтоб могла услышать от Бьёрна и про поход Тора в Страну Великанов, и про смерть Бальдра, и про то, как Один унес мед поэзии, и чтоб смогла рассказать другим о своих Богах и своих обычаях — сам-то Рагнарссон уже послушал и про Сварога, мир сковавшего, и про грозного Перуна — покровителя воинов, и про Семаргла — огненного пса с соколиными крыльями…
