— Знаете что, Базиль, если бы мы вас знали уже не так хорошо, то сочли бы ваши слова оскорблением, — сказал благородный Атос.
Мы торговались часа полтора. И как мне потом рассказывала Анна Австрийская, кардинал Ришелье несколько раз выглядывал из окна, ожидая, когда мы кончим спорить.
Наконец мне удалось убедить друзей не тратить время зря и заняться бургундским.
— Пожалуй, Базиль, вы правы, — сказал Атос задумчиво. — Мы столкнулись с исключительным случаем, когда можно оставить друга в беде и идти беззаботно пить вино, совершенно не беспокоясь за его судьбу.
Мы обменялись крепкими рукопожатиями, и я вошел во дворец кардинала.
— Так вот вы какой?! — воскликнул Ришелье, едва передо мной открылись двери его кабинета.
Переступив порог, я тотчас увидел на столе пухлую кипу анонимок, но вначале не придал им серьезного значения.
— Ваше преосвященство, на что жалуетесь: кран или санузел? — спросил я, давая понять, что время для меня дорого и к тому же лесть меня только смущала, мешая заниматься делом.
— И кран, и санузел пока, слава Богу, у нас работают, — ответил кардинал. — Я вас пригласил по другому вопросу.
— Сразу видно, что вы незаурядный государственный деятель, — сказал я с невольным уважением. — Обычно все считают, будто для слесаря-водопроводчика нет ничего важней, как только чинить неисправные краны. В то время как он способен на гораздо большее…
— Мы это знаем. И, признаться, нас это тревожит, — сказал Ришелье откровенно. — Мы с их величеством только и думаем о вас. — И кардинал улыбнулся своей невольной шутке, потому что всем, и даже королю, было известно то, что все дела в стране вершит один кардинал. — Но оставим шутки, — сказал посерьезневший Ришелье. — Мы думали, думали и вот что придумали. А что, если мы сделаем вас генеральным слесарем-водопроводчиком Франции, лично я назначу вас еще и капитаном своих гвардейцев. Вы будете моим любимцем вместо Каюзака. А? Я пожалую вам дворянское звание. Хотите, прямо с этой минуты я буду вас звать Базилем д'Аксенушкиным?
— Представьте, мне уже сделали одно тоже очень лестное предложение, — сообщил я с улыбкой.
— И вы согласились? — ужаснулся Ришелье.
— Нет, разумеется. Я свободный слесарь-водопроводчик и хочу, чтобы мое искусство прежде всего служило простому народу. Но уж если затопит и вас, то не бойтесь, выручим, — сказал я, опять улыбнувшись.
— Вы безумец! Несчастный, вы еще не представляете, что вас ждет на этом тернистом пути! — сердито воскликнул мой грозный собеседник.
