После того как Ромелия удалилась в свою палатку, а няньки посвятили себя сыновьям и дочерям сенатора, чтобы подготовить их к ночи, рабы сели у железной печи и стали жевать свою простую еду – пшеничную кашу и овощи. Однако пища эта была питательной, и после еды все почувствовали навалившуюся усталость.
Валериус разминал ноги во время прогулки. Он увидел среди рабов Пилу.
– Пила, поднимись, – приказал он ей.
Девушка испуганно поднялась.
– Да, господин.
– Я бы охотно немного погулял с тобой.
Сердце у Пилы забилось, она забеспокоилась. Валериус не забыл, что она обязана ему полным послушанием. В ушах ее зашумела кровь. Нет, здесь, в этой стране, под теплым солнцем для нее не будет мира. Только не для нее.
Валериус пошел рядом с Пилой, положив руку ей на плечо. Он смотрел в ясное небо, покрытое звездами.
– Как ты думаешь, Пила, из чего состоят звезды? Из золота? Из огня? Греческие ученые даже утверждают, что они солнца, как наше солнце, только чрезвычайно далекие от нас.
– Я не знаю, господин. Из огня, конечно, нет, хотя некоторые звезды горят ярким пламенем. Они холодные, холодные, как золото.
– О, да у тебя хорошее мнение о золоте, как мне кажется. – Валериус рассмеялся.
– Золото – металл, как железо или медь, а металл холодный.
– Тут ты права, а у меня сердце согревается при виде золота.
Пила молчала. Валериус остановился и схватил ее за плечи обеими руками.
– Об этом ты, конечно, не имеешь понятия. Но что согревает твое сердце? Ты всегда такая спокойная и серьезная. Я никогда не видел, чтобы ты безудержно или весело смеялась. Ты нехорошо чувствуешь себя у нас?
Пила уставилась на него.
– Ты спрашиваешь рабыню, хорошо ли она себя чувствует?
Валериус опустил руки и вздохнул.
– Странно, не правда ли? Вероятно, я действительно поглупел. Но я хотел бы, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты радовалась. Я подарил тебе красивые платья, украшения, разве ты не радуешься им?
– Конечно, господин, они для меня нечто особенное, я никогда не носила таких чудесных платьев из тонких тканей и таких драгоценных украшений. Я очень ценю то, как хорошо ты со мной обращаешься.
– Да, но ты делаешь это явно на германский лад, а германцев ни в коем случае не назовешь людьми с открытыми сердцами. Может быть, я сделал что-то не так?
– Господин, мне жаль, если я разгневала тебя.
– Ты сказала, что будешь принадлежать только одному мужчине. Этот дерзкий гладиатор воспользовался моментом.
Он рассмеялся.
– Но я держу мое слово, я не трону тебя, у меня нет в этом интереса. Я хотел быть или первым, или я отказываюсь вообще.
