– Она любит себя. Она вышла замуж за Валериуса только потому, что он мог предложить ей роскошную жизнь. Ромелия была достаточно красива, чтобы вскружить ему голову. Теофилус, учитель греческого, однажды сказал, что любовь – это колючка в теле, которая причиняет боль при каждом движении, и будет хорошо, если тебе удастся ее извлечь. Но это вряд ли возможно.
– Ах! – Пила смутилась. – Ты считаешь, что любовь это что-то плохое?
– Именно так. – Друзилла снова усмехнулась и пожала плечами.
– Я по-другому воспринимаю любовь, – прошептала Пила. – Как нечто чудесное, прекрасное.
– А ты была хоть раз влюблена? – Глаза у Друзиллы округлились.
– Я уже была невестой. Вскоре должна была состояться свадьба, когда римские солдаты… ну, да остальное ты знаешь.
– А ты по-настоящему любила своего жениха? Какой он был?
– О да. Хелфгурд – чудесный мужчина, высокий, сильный, мужественный, и он меня любил.
– Неужели среди вас, диких германцев, такое возможно?
– Друзилла! Каждый, у кого есть сердце, способен любить, нужно только встретить того, кто разбудит это сердце.
– Ай, это опять что-то из области твоих странных заклинаний, не так ли? А мне было бы лучше, если бы у меня был муж, богатый, уважаемый, кто мог бы обеспечить мне хорошую жизнь.
– Что же тогда отличает тебя от Ромелии? – захотела узнать Пила.
– О, да все подряд. Прежде всего я никогда не найду такого мужчину, я ведь всего лишь Друзилла, рабыня.
– К счастью. Иначе я тогда осталась бы совсем одна и у меня не было бы никого, кто мне помог бы.
Друзилла бросила на Пилу косой взгляд.
– Если тебе вообще можно помочь.
Валериус и Ромелия вернулись из комнаты, где лежал мертвый Барбилус. Ромелия выражала нетерпение и сердилась, Валериус был тих и погружен в задумчивость. Пока их несли домой в носилках, Друзилла и Пила следовали за ними с пустыми корзинками. И каждый из четверых думал о своем.
На следующее утро вилла уже в самую рань стала похожа на встревоженный улей. Нагружали вьючных животных, рабы носили коробки и сундуки. Ромелия ехала в своих носилках, обе ее дочери, Ливия и Валерия, также. Греческие няньки бежали рядом с носилками и следили за тем, чтобы девочки чего-нибудь не натворили и не выпали из носилок.
Валериус скакал на прекрасной лошади, а рядом – его сын Северус. Титусу также, причем впервые, разрешили ехать на пони. Он был очень горд и уже за час до отъезда уселся на лошадь. Северус привесил к поясу деревянный меч и надеялся встретиться с целой бандой разбойников, которых он собирался мужественно обратить в бегство. Отъезд замедлился из-за появления Флавии. Она выглядела очень огорченной, под глазами у нее залегли темные полукружья. Всю прошлую ночь она провела, бодрствуя у ложа мертвого Барбилуса.
